Границы существующего-1

– Они здесь для того, чтобы поговорить с вами о вашей… кхм… так сказать… проблемке- поясняет врач, увидев, что я настороженно оглядываю их.

– Очень приятно с вами, наконец, познакомиться, – произносит Пётр Геннадьевич.

– К чему эти церемонии? – восклицает Эраст Петрович. – Давайте выпьем, – и ставит на стол бутылку коньяка. Я кашляю, пытаюсь унять смех. Забавная ситуация.

– Эраст Петрович, погодите, рабочий день ещё не закончен. – говорит Пётр Геннадьевич. – Не пугайте пациента. Уберите немедленно.

Эраст Петрович прячет бутылку под стол. Я сажусь на кушетку.

– Извините моего коллегу, Алексей, – говорит Пётр Геннадьевич.

– Вы исключительный случай, Алексей, – произносит Эраст Петрович. – Если бы я был на вашем месте, я бы, наверное, каждый день пил.

– Можно и не быть на его месте, чтобы каждый день пить, – в кулак произносит Пётр Геннадьевич, а затем произносит, обращаясь ко мне. – Эраст Петрович – лучший хирург в России, был признан лучшим более чем в 5 странах мира. Хотя Вам, возможно, и показалось, что он здесь не при чём.

– А при чём здесь я?

– Позвольте вам объяснить, Алексей, – говорит мой врач. – Ваша проблема с ногой, гораздо серьёзнее, чем вам могла показаться. Помните в прошлый раз вы ходили на рентген и ещё пару процедур? Мои худшие подозрения подтвердились. Скажем так, Алексей, – он садится напротив меня, смотря мне в глаза. – Я не хочу суда.

– Ммм… ясно, – произношу я.

– Поэтому Эраст Петрович и Пётр Геннадьевич здесь, – продолжает врач. – Я хочу помочь Вам. Как лечащий врач, я обязан сделать всё, что в моих… даже так… не только в моих, а в наших силах, – он переглядывается с врачами.

– Позвольте мне осмотреть пациента, – подаёт голос Эраст Петрович. – Я хочу убедиться всё ли так плохо, как говорит Фёдор Леонидович.

– Алексей, – говорит мой лечащий врач. – Вы позволите осмотреть вашу ногу?

Я соглашаюсь, так как был немного напуган происходящим. Да и что там такого? Кто только не осматривал её. Как будто всем интересно какую ошибку может совершить хирург. Я закатываю штанину, чтобы Эраст Петрович мог оценить весь масштаб трагедии. Его глаза буквально лезут на лоб, когда он аккуратно касается моего колена.

– Это что… твою ж… это что кусок железа? – восклицает он. – Он же криво стоит. Ах вот он что, – продолжает осмотр. – Ну, что же. Всё ясно, – он подмигивает мне. – Может, всё же, выпьем?

– Спасибо, – говорю я. – Пока воздержусь.

– Должен Вам сказать, – подаёт голос Пётр Геннадьевич, – медицина не стоит на месте. В исследовательских лабораториях разработан новый метод лечения разрывов связок и переломов. Однако не хватает добровольцев, так сказать, для проведения операции. Масштаб «ошибки» Вашего хирурга, который проводил Вам операцию, глобален. Более того, меня поражает некомпетентность Вашего лечащего врача, – буравит взглядом спину моего врача. – Прошло 4 года, ваш организм принял инородный предмет.

– Который находится так, что перекрывает частично доступ крови к мышечным тканям, – добавляет Эраст Петрович. – Я не знаю, как ты ходишь и как ты терпишь эту боль, парень. Мучают судороги по ночам?

Затем он перебивает сам себя, настолько он увлечен рассказом о моей травме:

– Ваша кость внутри дробится из-за этой железки, не осталось целого места… Грубо говоря. – Эраст Петрович чертит что-то на бумажке карандашом.

– Вот здоровое колено, – говорит он, показывая мне листочек. – А вот, – стирает ластиком, – Ваше, – подрисовывает и показывает мне.

– Да я уже понял! – восклицаю я. Врачи замолчали, как будто почувствовали вину за ошибки другого хирурга.

– И как это можно исправить? – прерываю тишину.

Пётр Геннадьевич достаёт ламинированный листок, отдаёт его моему лечащему врачу. Тот подходит ко мне.

– Вот это, – говорит он, показывая мне бумагу, – контракт на сотрудничество с компанией «Силикат», они проведут рискованную операцию, при удачном течении которой, Ваш организм придёт в норму и будет работать даже лучше прежнего, когда Вы были перспективным спортсменом.

– В чём подвох? – спрашиваю я.

– Подвох заключается в том, – говорит Эраст Петрович. – что оборудование не испытано. Вероятен случай летального исхода, потери конечности или ампутация. Как, впрочем, – задумывается Эраст, – и в любых других операциях. – улыбается мне.

Весь медицинский юмор основывается на запугивании больных? Или мне кажется?

– Вы пойдёте на огромный риск, если согласитесь. Николай Андреевич очень рассчитывает на ваше согласие, – смотрит на моего врача. – Ему это выгодно. Если откажетесь, Вы останетесь при своём.

Эраст Петрович берёт договор и начинает его читать.

– Парень, я тут прочитал, – восклицает он. – Ты должен будешь отработать полгода на «Силикате» после удачного завершения сей операции. Подумай, прежде чем отвечать.

– Оперировать Вас будет Эраст Петрович, – замечает Пётр Геннадьевич.