Границы существующего-1

— Вот-вот, хоть с толком время проводить будем, — поддакивает Кирилл, — Что скажешь, Ден, то и будет, сколько времени выделишь, столько потратим. Час-полтора разве много для целого дня? Ден, брат, не подводи, сколько мы еще приборов и аппаратуры таскать сюда будем?

Виктория, качая бедрами, подходит ко мне, слегка опускается, чтобы заглянуть мне в глаза и, может быть, показать свои красивые ключицы. Она похожа на эльфийку! Целая эльфийка просит у меня что-то, я был готов достать меч и посвятить ее в воины славного Денисовского клана. Прямо в этот момент.

— Ничего плохого ведь не случится, — томно говорит она, а я уже представил ее с луком в лесу, — мы в этом с Кириллом практически ничего не понимаем, но ты то разбираешься, Денис.

— Бог с вами, — отмахиваюсь я, неосознанно употребляя несвойственное мне выражение. — Ладно. Я согласен. Час-полтора после основной работы.

Виктория просияла, легонько сжала мое запястье, от чего в мой эльфийский лес вторгся еще и единорог, Кирилл пожал мне руку, как настоящему мужику, еще раз назвав меня братом, и я невольно подумал о том, сколько кавказцев могли бы носить широкие штаны и читать реп, так как именно они обычно братаются друг с другом.

Зря я разрешил. Будто открыл ящик Пандоры. А так хорошо все начиналось…

***

Григорий начал меня терроризировать. А именно давать все больше и больше заданий. И в то же время Кирилл и Виктория начали откровенно понемногу халтурить. Я перестал успевать что-либо, а из-за этого уже впадать в небольшую депрессию. Вика злилась на меня, я динамил ее с записью на студии уже около недели. Своих песен у нее не было, а Кирилл отказывался заниматься ею. Я бы написал и записал в студии, но никакого опыта не имел, скорее просто выполнял то, что говорил мне Кирилл, механически, не придавая этому никакого значения.

Мы обсуждали с Григорием проект белого шума и некоторые абсолютно секретные эксперименты в Освенциме. Он говорил, что мне не хватает чувства звука, я был не согласен. Механизм воздействия звука на психику человека был мне довольно ясен, об этом я и сообщил Григорию, на что он поставил для меня сроки, сказал, что моя программа должна практически резонировать с импульсами головного мозга испытуемого, когда он предоставит только для одного эксперимента, а также предоставит штатного психолога, вроде по имени Анна, фамилию не вспомню. Я согласился, подумал, что это не так сложно, сделать это за короткий срок. Если Вика добьет расчеты, которых копилось все больше и больше, а Кирилл поможет мне свести программу и подать звук, дело решено.

В приподнятом настроении, но немного уставший, я вернулся в студию, где увидел не очень хорошую картину. Если Вика и Кирилл раньше иногда грызлись, то сейчас я лицезрел настоящий скандал. Они стояли напротив друг друга и воздух между ними был буквально раскален.

— Зачем я тогда поддержала тебя?! Студия не только твоя, Кирилл! Она общая! — я попал в самый разгар их ссоры, я замялся в дверях, эльфийский гнев мне кажется самым страшным.

— Если бы ты что-то умела, могла бы претендовать, — Кирилл резал воздух ножом. Я прям чувствовал, как плавится ее женская облегченная броня.

— Я что для тебя не человек что ли? Почему тебе так сложно сделать что-то не только для себя?!

Дорогая Вика, ты вряд ли человек. Ты нимфа.

— И какое у тебя образование, Вик? Ты хоть чего-то добилась? — Кирилл снова нанес ей удар. — Ты сидишь и ничего не делаешь, за что деньги получаешь? Пол дня спишь, ночью танцуешь. Денис скидывает тебе расчеты, где отчеты?? С чем работать?? Мы в ступоре только из-за тебя, ты абсолютно никчемная, эта работа не для баб. Особенно не для таких никчемных, как ты.

Тут Вика заметила меня в дверях, ее голубые глаза наполнились слезами, во мне проснулись все мужские инстинкты, я захотел ее защитить всей душой.

Она, видимо, увидела это, подбежала ко мне и обняла, я почувствовал все изгибы, выпуклости и впадины ее тела, она прильнула ближе ко мне, я обнял ее за талию одной рукой. Это похоже взбесило Кирилла, он схватил свою спортивную сумку и поспешил покинуть студию, остановшись лишь для того, чтобы смерить меня и Вику уничтожающим взглядом, я мысленно защитил ее и себя магическим щитом.

— Слабак, — кинул в меня Кирилл и ушел. Вика плакала, я отпаивал ее чаем, она рассказала мне про свою жизнь сквозь слезы, про свою дочь, показала ее фотографии, я увидел маленькое и чудесное существо, наверное, впервые в жизни. Я не перебивал, только слушал.

Она сказала, что «Силикат» ее единственный шанс перестать танцевать, она бы не хотела, чтобы ее дочь видела маму в подобной роли.

Я проникся. Редко, когда мне девушки рассказывали что-то подобное, да и вообще что-то. Я проводил ее до дома (она жила около Пушкинской) и отправился домой. Ночью я не мог уснуть. Я вскочил с кровати посередине ночи с внезапным приливом энергии. Я пытался писать стихи для Виктории. Это было очень сложно, я все же смог написать нечто похожее на песню. Потом я вырубился. Мне снился космос.