Границы существующего-1

Что за глупые люди? Сидят тут, пишут что-то в анкетах, когда я уже заполнила её. И эту фишку с вращающимися отверстиям я одной из первых просекла. Ненавижу ждать. Разглядываю задумавшегося мужчину, на вид лет 40–45, но дурак-дураком же! Поверил всему, что эта дурацкая фирмочка замутила. Ну афера же аферой! Как раз пишу об этом статью в одну американскую известную газету. Вот когда фирма то их прогорит, тогда и докажу, что я всегда права. Не зря главный редактор послал меня разгрести эту фигню! Сейчас зайду к их, так называемому, психологу и мозги прокомпасирую ему. Да сколько ж можно ждать!

— Не могли бы Вы как-то побыстрее? — недовольно выкрикиваю я.

— Девушка, успокойтесь и дождитесь своей очереди, — отвечает мне мужчина, сидящий по центру. Лицо, кстати, у него ничем не примечательное. Мимо такого пройдёшь — не заметишь, а вот голос, голос, правда, властный. Сижу, барабаню ручкой по коленке. Что ж, хоть это и обман и сидят тут обманщики, но деньги меня прельщают. Конечно, платят тут пока неизвестно сколько, но зато хоть какие-то гроши уже пообещали. Тоже деньги, так почему бы их не взять? Ну что же долго так?

— Евгения Новикова.

Встаю, поправляю юбку, приглаживаю волосы. Кстати, за ухом у меня диктофон, ну это так, на всякий случай.

— Согласны ли вы, Евгения, принять наше предложение?

— Ну как видите, — хмыкнула я. — Да.

Меня опускают вниз на круговой платформе. Сначала я вижу мужчину по плечи, потом по пояс, а потом и вовсе его обувь, затем он пропадает из моего поля зрения.

«Ишь, что удумали! Это же скандал. Я не собираюсь лицезреть чьи-то ноги. Да это ещё и принижает моё личное достоинство».

***

— Присаживайтесь.

Сажусь, озираюсь по сторонам. Стены кабинета были разукрашены детскими рисунками, вокруг были какие-то самолётики, игрушки на липучках, фотографии животных, детская карта мира, один единственный шкаф, на полках которого среди документов и папок притаился… Кто бы вы подумали? Розовый слон. В центре комнаты стоит громадный аквариум, заменяющий психологу стол, по середине которого плавает пенопластовый лист с моторчиками.

За этим столом сидит женщина, видимо, психолог, в огромных выпуклых очках, глаза в которых кажутся если не большими, то уж очень огромными, в волосах черте что — никогда такой причёски не видела — может, она и не причёсывалась никогда, платье в огромный зелёный горох, губы накрашены ярко-красной помадой.

— Что же вы сели так далеко? Придвиньтесь ближе.

Я с трудом пытаюсь сделать это. Наступаю на резиновую утку, валяющуюся под ногами, и она издаёт противный звук «пиу». Я даже скривилась. Уж такого я точно не ожидала. Приходится буквально пинать игрушки под ногами.

«Вот дура,» — думаю я. — «Нельзя было разве нормально прибраться?»

Сажусь.

— Подайте, будьте любезны, Вашу анкету.

Ума не приложу как это можно сделать. Но тут ко мне подъезжает пенопласт.

— Кладите, не бойтесь, не утонет.

Меня сейчас кондратий хватит. Такого я ещё не видела, честно! Включаю диктофон за ухом, чтобы записать звук моторчиков. Между тем моя анкета подъезжает к ней. Она достаёт из сумочки другие очки, одевает их и читает, при этом я вижу, что губы у неё движутся. Я уже готова в пух и прах раскритиковать эту контору, моя анкета едет назад, в графах и моих ответах слова подчёркнуты красным.

— Что это? — недоумевая произношу я.

— Это, милочка, неправильно заполненная анкета. Вам придётся заново заполнять её.

— Чего? — и ко мне снова едет анкета, но уже пустая и гусиное перо с чернилами.

— Прошу Вас.

— Но что писать, если я уже не знаю, как это переделать?

— Дорогая, вы ведь журналистка. Покажите нам ваши способности и напишите всё заново.

Я макаю перо в чернильницу, начинаю писать, и вдруг с моего пера, когда я закончила половину анкеты, падает жирная клякса. Пенопласт едет е своей хозяйке. Она цокает и качает головой, затем снова кладёт уже чистую новую анкету на этот дурацкий поплавок, который едет ко мне.

— Что ж, заново, — заявляет психолог. Это начинает меня ужасно злить. Я наклоняюсь над анкетой, чтобы снова не наделать клякс, и тут мой диктофон с характерным хлюпаньем падает в воду.

— Ничего — ничего. Главное — чернила не пролейте, — произносит женщина и буравит меня взглядом, очки, кстати, она опять поменяла и снова смотрит на меня огромными пучеглазыми глазами.

Далее я заполнила эту чёртову бумажку уже без проблем. Кладу её, и она плывёт к этой ненормальной. Она прочитал её. Затем сложила вдвое, втрое и вот в руках у неё бумажный самолётик, который она с ехидной улыбкой запускает в воздух. Нет! Ну этого уже я вытерпеть никак не смогла. Я резко встаю, опрокидываю стул, пинаю ногами игрушки (некоторые летят в аквариум). Злость переполняет меня.

— Вы… вы… вы… — от ярости речь даётся мне с трудом. — Вы чокнутая на всю голову! Вы- неадекватная идиотка, я ухожу!

Еле сдерживаюсь, чтобы не применить физическую силу, а так хотелось вцепиться ей в волосы! Громко ругаясь, я буквально бегом покидаю комнату, но это трудно сделать из-за хауса, творящегося на полу.

— Зачем же вы злитесь? — мягко произносит женщина. — Давайте лучше песенку споём.