Грация и Абсолют

– Вы недавно на этой работе?

Алик простодушно кивнула и объяснила:

– Мне нужно узнать о девушках в партизанском движении, о том, как к ним относились… – она умолкла, и библиотекарша задумалась.

– Была ли любовь, какая… – сказала, лукаво поглядывая из-под очков. Сменив тон, спросила: – Вам известен писатель Дульщиков? Нет? Ну это ничего. Он друг нашей библиотеки, часто у нас выступает. Подполье, партизаны – его тема, он много лет собирает материал. Хотите, я ему позвоню? Может быть, он вас примет.

43

Писателя не сразу удалось застать дома, зато как только он там появился, встретиться захотел безотлагательно. Алик с непритворной сердечностью поблагодарила библиотекаршу, которая вручила ей листок с адресом. Недолгое время спустя самозваная помощница режиссёра, пересиливая страх разоблачения, подошла к типовому пятиэтажному дому, стоявшему торцом к тротуару; в окне второго этажа мелькнуло чьё-то лицо. Войдя в подъезд, Алик не без удивления обнаружила половичок. Квартира писателя оказалась на втором этаже, коврик был и перед дверью с глазком.

Её открыл мужчина средних лет в заправленной в брюки свежевыглаженной светлой рубашке, в галстуке. Гостья, знакомясь, назвала свою девичью фамилию. Мужчина сделал рукой приглашающий жест, с каким говорят «Прошу!», но промолчал, и, когда Алик вошла в прихожую, представился:

– Дульщиков Виталий Анатольевич.

У двери комнаты стояла сравнительно молодая располневшая женщина.

– Моя Ольга Ивановна, – сообщил, как сообщают приятное, писатель и заявил гостье: – Вы останетесь у нас обедать. – Возражения пресёк: – Сочтём за обиду!

Он улыбался хитрой многозначительной улыбкой соблазнителя:

– Не думайте, что будут разносолы, у нас простенько – бигус. Но какой!

Хозяин наградил жену взглядом, показавшим, насколько он ею гордится, она удалилась на кухню, и он пригласил гостью в комнату:

– А мы с вами поработаем…

Алик была усажена за столик с разложенными на нём книгами, писатель, сев рядом, проговорил вкрадчиво:

– Если мы найдём нужное для фильма, скажите шефу, что я мог бы написать сценарий.

Она пообещала сказать.

– Помогите мне наладить с ним продуктивный контакт… я буду вам всецело обязан…

– Я постараюсь.

Она пробегала взглядом названия книг на столике: «Лесными тропами к победе», «Разведгруппа «Псковитянка», «Пылающий тыл врага»…

– В библиотеке вы это не смотрели? – спросил Виталий Анатольевич.

– Нет, ещё не добралась.

– Мне сказали, вы ищете о девушках в партизанском отряде… о любви… – его голос наполнили ласковые нотки. – Конечно, было! Я не прохожу мимо такого. Героизм и любовь неразлучны! – продолжал писатель теперь уже с пафосом, подавая гостье книгу, с чьей обложки смотрел мужик в треухе, сжимающий в руках автомат. – Здесь есть фотографии… – Виталий Анатольевич перелистывал страницы, – девушка была рядовым бойцом, а парень командовал разведчиками отряда, его тяжело ранило… здесь он до ранения.

Алик увидела на снимке парня в ватнике, к его плечу прижималась в таком же ватнике девушка.

– Потом ранение, она его выходила, свадьбу сыграли в отряде – я тут описываю…

Гостья, как бы загоревшись интересом, склонилась над страницей. Не терпелось спросить о других девушках, но Виталий Анатольевич говорил:

– Материал богатый, найдётся нужное по разным темам, скажите это шефу. Фотоиллюстраций достаточно… немецкая техника взорванная и ещё не взорванная, работала на горючем местного производства, – он показывал фотографию.

На склон въезжал, буксируя пушку, броневик странного вида – на гусеницах и колёсах. Ближе к зрителям запечатлелись две фигуры: германский офицер вполоборота к фотографу и глядящий в объектив человек в штатском. Это был молодой Лонгин Антонович.

44

Если прошлое подобно ночи, уступающей свету, то не подобны ли чьи-то воспоминания маршрутам, по которым добираешься до неизвестных мест с пересадками при блеске луны и звёзд? В такую летнюю ночь разносился по лесистой местности рёв паровоза: могучей машины, носившей имя Феликса Дзержинского, преобразованное в кратенькое: эфде. Наспех сформированный, по причине войны, состав из пассажирских и товарных вагонов несколько часов назад вышел из Риги, увозя её гостей – московских студентов, – и вдруг вынужден был встать. Грянувшая война застала москвичей в Прибалтике, куда их команда приехала в рамках летней культурно-спортивной программы. Организаторов оглушила беспомощность в мгновенно поднявшейся волне неразберихи, лишь на пятый день студенты втиснулись в поезд, отправленный на Ленинград.

Один из них, первый по нефтяному институту в толкании ядра и отличник учёбы, вышел из вагона и побежал к голове поезда узнать, отчего остановились. Впереди в темноте ревели моторы. Молодому человеку объяснили: через пути проходит боевая техника. Когда студент вернулся в битком набитое купе и передал новость, пожилой бледно-тощий пассажир, чьи глаза заплыли жёлтыми припухлостями, сказал:

– А тут, Лонгин, уже слух прошёл, будто германский десант огнём из леса подбил паровоз.