Граждане неба. Путешествие к пустынникам Кавказких гор

Отец Валентин нес крест пастырского служения в самые тяжелые для Церкви годы, в страшное лихолетье «диктатуры пролетариата». Уже в начале 20-х годов он был арестован и отправлен в ссылку, затем последовал новый арест и новая ссылка… Вместе с другими верными пастырями и чадами Церкви о. Валентин всходил на Русскую Голгофу…

Скончался он 7/20 октября 1931 г. вдали от Москвы. Но милостью Божией и стараниями верующих его тело удалось перевезти в столицу и предать земле подобающим образом.

Итак, перед нами светлая книга светлого и мужественного человека, и наверняка читать ее следует с открытым сердцем, не омраченным привычными нам скепсисом, ироничностью или чрезмерной требовательностью.

Но, думается, полезно заметить, что путь аскета-пустынника крайне ответственен и опасен во многих отношениях; и, хотя при поверхностном чтении может возникнуть мысль, что некоторые из отшельников ведут таковое служение как бы импровизационно, по собственному произволу, это совсем не так. Путь одиночества требует большого опыта в духовном делании и не должен начинаться без особого благословения. Излишний энтузиазм и самочиние могут привести к большим бедам – вплоть до безумия и физической гибели.

Что касается стиля, в котором написана книга, то при «переводе» ее текста на современную орфографию, мы оставили его в неприкосновенности. Во многих случаях мы постарались также сохранить и своеобразный авторский синтаксис, который не всегда соответствует грамматическим нормам, но служит для выражения особой, живой интонации.

В заключение мы желаем вам, дорогой читатель, полезного для души и познавательного чтения. Спаси вас Господи!

О. Казаков

I. Как я искал пустынников. – «Ехать или не ехать?» – «Строитель монастыря». – «Член Государственной думы»

На Новом Афоне есть специальное помещение для «пустынников»: длинная полутемная комната с нарами, покрытыми циновками, вдоль стен.

С гор в монастырь приходят пустынники к исповеди и причастию. Приносят на продажу свои изделия: ложечки, кресты и четки. Запасаются сухарями и всем необходимым.

Монастырь принимает пустынников, – но не любит их.

Монастырь видит в пустынниках косвенное осуждение себе. Это – «протестанты», которых не удовлетворил монастырь. Это – люди, предпочитающие «самочинное спасание» монастырскому послушанию и монастырской дисциплине.

– Они ушли от нас – нечего и ходить к нам!

Но открыто не гонят. Хотя бывает и это.

Один пустынник рассказывал мне, как пришел он исповедаться в Троицкий монастырь, недалеко от Красной Поляны. Иеромонах сказал ему:

– Ты живешь на речке, под скалами – и ступай в свою речку исповедоваться!

Первые мои поиски пустынников поэтому оказались безуспешными.

Я приехал на Новый Афон с очень солидным рекомендательным письмом, в котором, между прочим, было написано: «У подателя такого-то есть очень серьезная духовная нужда видеть и говорить с пустынниками, не откажите помочь ему своими советами и указаниями найти их на Кавказских горах»…

Фраза «о духовной нужде» испортила все!

Как это с «духовной нуждой» – и вдруг обращаться не к монахам, а к каким-то «пустынникам»!

И в результате на Новом Афоне мне было сказано, что никаких пустынников они не знают…

Вероятно, я долго бы разыскивал пути, по которым можно добраться до пустынников, если бы случайно, уже на следующий год, не узнал, что тут же, на Афоне, против гостиницы для «чистой публики», есть каморка и для них.

Была Страстная неделя. В монастырь пришло человек десять пустынников.

Когда я вошел к ним, они отдыхали после службы. Несколько человек за столом пили чай. Некоторые лежали на нарах. В головах почти у каждого стоял мешок с сухарями: они уже получили это монастырское подаяние.

Я боялся входить к ним. Я думал, что, может быть, неловко с моей стороны врываться к людям, только по необходимости покидающим свое безмолвие; может быть, они не хотят ни видеть, ни разговаривать с «мирским» человеком. «Пустынники» рисовались мне мрачными, замкнутыми, неприветливыми. Да, кроме того, было жутко как-то от мысли, что увидишь перед собой людей, если не святых, то во всяком случае вступавших на путь святости.

И первое, что поразило, – это их простота. Они совсем «как все»! Сразу исчезла тяжелая неловкость. Простота их невольно передалась мне. Почувствовалось, что и ты с ними можешь быть простым и искренним, как ни с кем.

Мне хотелось побывать в Ад жар ах – местности, около которой, главным образом, живут пустынники.

Я спросил:

– Нет ли кого-нибудь с Аджар?

– Я оттуда, – сказал молодой пустынник о. Сергий. – Вы хотите побывать у нас?

– Да. И не знаю, как это сделать.

– Надо, чтобы вас кто-нибудь проводил. Самому трудно. Хотите, я провожу вас?

– Но я сейчас идти не могу. Мне бы хотелось не раньше июня. Вас, наверное, не будет здесь?

– Это ничего. Вы напишите, когда приедете, а я приду.

– Придете?