Гражданин Империи

– Похоже, мы потерялись. Смотри сюда. Вот здесь…– он присел на корточки, смахнул в сторону пласт сухих листьев вперемешку с прелыми и, вооружившись прутиком, принялся рисовать на земле тот участок карты, на котором, по его мнению, они должны были находиться,– река. Рядом, вот в этом месте – мост и дорога. Уяснил?

– Да, вроде бы. А где это?

– ЭТО,– Степан сделал ударение на первом слове и ткнул прутиком ближе к реке,– как раз то место, где мы сейчас стоим.

– Не вижу я здесь никакой реки.

– Правильно. Потому что ее нет. Мы либо слегка отклонились от маршрута либо… забрели вообще невесть куда.

– Теперь понятно. Ты предлагаешь походить поблизости и поискать реку?

Степан, пряча улыбку, согласно кивнул. Паренек впервые назвал его на ты!

– Хорошо, я согласен.

– Ну вот и славно.

Слегка размяв затекшие от долгого сидения на корточках ноги, они двинулись гуськом через рощу стройных высоких деревьев с матово поблескивающей при солнечном свете белесой корой. Кроны их облюбовала стая пестрокрылых птиц. Завидев путников, они устроили такой переполох, что Степан с Сашей, поневоле, ускорили шаг. Через некоторое время вышли к подлеску. Далее, насколько хватало взгляда, простиралась пустошь, буйно поросшая степными травами вперемешку с низкорослыми корявыми кустарниками. А чуть правее – рукой подать – змеилась та самая искомая дорога.

– Ну слава тебе, Господи! Не ошибся я значит. Ну разве что самую малость,– поправился Степан. Ликованию его не было предела. Приподнятое настроение передалось и Саше:

– Это та самая дорога?

– Она, родимая.

– И куда она ведет?

Вопрос, заданный с наивной детской непосредственностью, поставил его, что называется, в тупик.

– К поселку Галицино, кажется. И дальше – к линии фронта,– только сейчас он вспомнил, что так и не рассказал ничего Саше о том, как плачевно закончилась его счастливая семейная жизнь с Нюрой. И о своих дальнейших планах умалчивал и по сей день.– Погоди, давай присядем.

Там же, в подлеске, он развязал тесемки рюкзака, извлек часть его содержимого и расположил на импровизированном столе из свежесорванных неподалеку крупных листьев какого-то лопуховидного растения. Вытащил бутыль с водой, поставил посреди «стола» и сделал приглашающий жест рукой. Паренька не пришлось долго упрашивать: кольцо домашней колбасы (запасы хлеба давным-давно подошли к концу) таяло буквально на глазах. Степан же тем временем прикидывал так и этак каким образом поведать о своих планах касаемо его, Сашиной, дальнейшей судьбы. Решил не врать – ни к чему это, лучше уж вывалить всю правду-матку на голову пацана, а там уж будь что будет.

– Помнишь я тебе рассказывал про свою свадьбу? – начал он издалека.

– На Нюре? Конечно помню!

– Ну ладно, слушай тогда,– и он пересказал от начала до конца все те события, которые произошли с ним после свадьбы. Арест Нюры на балу, его метания по городу в попытке ее спасти. Трибунал, приговор, пожизненное заключение. Затем, сам того не заметив, перескочил на встреченную им в свое время сиртю, Улушу, с ее экстраординарными способностями. Долго и сбивчиво пояснял, что именно она может помочь ему вызволить Нюру, и ее надо обязательно найти. Саша даже жевать перестал. Слушал крайне внимательно с серьезным, «взрослым» выражением на лице.

– А если ты ее не найдешь? – спросил он, когда Степан закончил свою многословную тираду. Вопрос, что называется, в яблочко.

– Найду, должен найти.

– Ну, а если все-таки нет?

Степан поднял мрачный, не выражающий ничего хорошего взгляд на Сашу и встретился с ним глазами. Сочувствие, скользившее в них, казалось, вернуло его с небес на землю. Долго молчал, приводя в порядок всколыхнувшиеся эмоции, затем произнес уже своим спокойным, будничным голосом:

– Все равно к сиртям пойду. По закону за дезертирство на территории Империи меня ждет смертная казнь.

– А сирти? Примут?

– Скорее всего – нет. С чего бы это им меня принимать?

– То есть ты идешь на верную смерть. Правильно?

Степан безразлично пожал плечами:

– От сиртей смерть или имперцев – все едино.

– А я? Обо мне ты подумал?

– Подумал. Поодаль, за мостом, поселок Галицино. Я тебе уже говорил о нем. Там наши пути расходятся.

– Ты меня бросишь? – пальцы Саши непроизвольно сжались. Создавалось такое впечатление, что еще мгновение – и он набросится на своего обидчика с кулаками.

– Не брошу. Оставлю. Потом вернусь.

– Как же, вернешься,– теперь в голосе ребенка сквозило презрение.– Ты сдохнешь, как собака, как идиот, как мой папашка в пьяном угаре, бросившийся под колеса автобуса. Ты сволочь, ты последняя сволочь! Уходи!

Степан застыл как вкопанный.

– Куда уходить? – наконец, едва ли не шепотом, произнес он.

– Уходи куда хочешь. И Галицино свое засунь себе в зад!

– А ты куда?

– В лес вернусь. Раньше до тебя жил в нем и сейчас как-нибудь проживу!