Гражданин преисподней

До сих пор в этом чуждом человеку подземелье царила абсолютная тьма, но тут наверху что-то негромко зашумело, словно шляпки колонн вдруг шевельнулись. В облаке пыли с потолка пало нечто такое, чего раньше Кузьма не то что не видел, а даже представить себе не мог.

Как и любая другая химера, это существо не имело никакой определенной формы — так, груда шишек с растопыренными в стороны чешуйками. Правда, каждая шишка была величиной с бочку, а чешуйки напоминали кривые мечи. В целом же эта гадина размерами превосходила самую крупную химеру раз в десять. Даже непонятно было, как она сумела примоститься на потолке, пусть даже в условиях пониженной гравитации.

Прежде чем кто-либо из людей успел шевельнуться, чудовище схватило того, кто был к ней ближе всех — Герасима Ивановича Змея, и, мгновенно превратившись в нечто похожее на громадную гусеницу, унесла его вверх — то ли к своему гнезду, то ли к месту разделки человеческих тел.

— Назад! — Кузьма увлек спутников с открытого пространства под защиту могучих сводов подземелья.

Наверное, это и спасло людей, когда на то самое место, где они только что стояли, посыпались глыбы «пемзы», клочья химеры и много всякой другой трухи, среди которой останки несчастного Змея составляли едва ли сотую часть.

Взрыв многократным эхом еще перекатывался в подземелье, а отряд, вновь предводительствуемый Кузьмой, уже мчался прочь. Факелы, конечно же, погасли, но выручал фонарь Юрка. Во всех этих передрягах, не оставлявших никакого времени для самокопания, люди совершенно забыли про свои недавние недомогания — вернулась и резвость, и координация движений (не исключено, впрочем, что тут была заслуга их организмов, приспособившихся в конце концов к новым условиям существования).

Миновав не меньше полусотни колонн, Кузьма спрятался за одну из них и знаком приказал своим спутникам сделать то же самое. В подземелье вновь установилась глубокая тишина.

— Часового сняли, — констатировал Юрок. — Правда, шухера наделали немало. И все благодаря метростроевцу.

— Дрянной был человек, а погиб за благое дело, — вздохнул Венедим. — Пусть Господь отпустит ему все грехи.

— Это у него случайно вышло, — буркнул Юрок. — С перепуга.

— Долго ты мне будешь в затылок дышать? — вдруг обрушился на темнушника Кузьма. — Не знаю, как кому, а мне не очень нравится, когда какой-нибудь небритый урод трется пузом по моей заднице.

— Прошу прощения! Сей момент. — Юрок ножом перерезал соединявшую их веревку. — Я ведь как лучше хотел… Не для себя, а для дела старался.

— Сгинь с глаз! И не смей ко мне даже подходить, пока я сам не позову.

— Понял! — Юрок переместился за широкую спину светляка-молчальника. Похоже, что такой поворот дела его вполне устраивал.

Кузьма тем временем забрал у Венедима факел и стал осматривать подземелье, бормоча себе под нос:

«Куда мы попали?.. Ни хрена не понимаю… Как будто в брюхо к левиафану угодили…»

Скоро выяснилось, что каждая колонна отзывалась на удар своим особым, отличным от других звуком. На некоторых даже оставались следы от надавливания пальцем, как будто бы они были изготовлены совсем недавно. Попадались и наполовину разрушенные, полые изнутри колонны. Рядом с ними громоздились обломки «пемзы».

Заглянув внутрь одной такой колонны, Венедим отшатнулся и принялся быстро-быстро креститься.

— Что случилось? — Чуткий Кузьма был уже тут как тут.

— Наваждение какое-то… Показалось мне, что прежде здесь был замурован человек, — объяснил светляк. — Вот следы подошв… Вот спина отпечаталась… Вот затылок…

Оттиски разных частей человеческого тела обнаружились и на кусках «пемзы», валявшихся тут же. На одном даже остался четкий отпечаток пряжки брючного ремня.

— Что ни шаг, то новый фокус! А ну-ка, давайте развалим одну для интереса, — указал Кузьма на ближайшую колонну. — Что у нас под рукой тяжелое есть? Топоры, кресты, кастеты — все сюда давайте.

Молчальник услужливо извлек из-под рясы топор, которым впору было и ложки строгать, и головы рубить, поплевал на ладони и несколькими могучими ударами разнес среднюю часть колонны.

Перед изумленными взорами путников предстал человек (правда, не целиком, а только по пояс), прежде находившийся внутри колонны. Руки его были вытянуты по швам, лицо запорошено мелкой серой пылью, одежда истлела, как на покойнике, все тело покрыто густым пухом, похожим на плесень.

— Да это же Леня Черпак! — внимательно приглядевшись, воскликнул Юрок. — Тот самый, которого химера на подходе к нашей заставе уволокла! Вот уж кому не повезло! — Еще секунда, и Юрок, наверное, кинулся бы к своему приятелю, но Кузьма решительно остановил его.

— Спокойно! Еще надо проверить, что это за Леня. Встречали мы уже таких. — Отстранив молчальника, так и застывшего с занесенным топором, он осторожно тронул загадочное существо за руку. —Вроде теплый… Но пульс не прощупывается. Как в сказке говорится — ни жив ни мертв…

Словно бы в ответ на эти слова, веки вмурованного в колонну человека раскрылись, и пустые глазницы в упор уставились на окружающих. Страшен был вид этих ям, наполненных кровью и гноем.