Гражданин тьмы

— Давно хотел спросить, господин Падучий, вы ведь тоже вроде переделанный?

Ожидал, что директор взбрыкнет, но ничуть не бывало. Трудная ночь и спиртяга в кружках их породнили.

— Не-е, не переделанный. Я на электроде, во-о, гляди. — Падучий нагнул голову, разгреб волосы на макушке — и показал лиловый бугорок, из которого торчал крошечный штырек антенны. — Можешь потрогать, не ударит.

Сидоркин уважительно прикоснулся к антенне кончиком указательного пальца.

— А что лучше, переделанный или на электроде?

— И то и другое хорошо, смотря по направлению. — От спирта Падучий впал в благодушную словоохотливость. — Смотря куда нацелили. Для умственной работы, как у нас, переделанные не годятся. В сущности, они все дебилы, хотя об этом не принято говорить. У них болевой порог низкий. Землю копать или в рудниках — это пожалуйста. Феня говорит, большинство россиян, кого не купят на вывоз, туда и направят, в рудники. Ты в армии служил?

— Доводилось, — признался Сидоркин.

— Тогда поймешь. Электрод — это вроде ефрейторской лычки. Не завидуй, тебе такой же впарят. По моей рекомендации.

— Когда?

— Недельки через две. После полного обследования. Ну что, поехали?

После второй кружки бодрствовали недолго, может, минут пять. Задымили «Примой», но так и улеглись на полу рядом с Зямой с горящими чинариками в зубах. Сморило.

Утром инспектор из администрации еле-еле поднял троих пинками.

5. НА ВОЛЮ

К четвергу все было готово к побегу, да и тянуть дальше опасно. К Сидоркину, не соврал Клим Падучий, уже подбирались медики. Накануне взяли все анализы, включая мозговую пункцию, сняли энцефалограмму и просканиро-вали на аппарате «Сигма». Как раз утром в четверг за ним прибежал посыльный и отвел в центральное здание на третий этаж, к кабинету, на котором висела табличка "Личный представитель". Его принял маленький, гибкий, с хищным оскалом и немигающими желатиновыми глазками японец по имени Су Линь. Разговор был короткий, но содержательный. Су Линь поздравил его с удачным началом карьеры и сообщил, что рекомендации проверены и не вызывают сомнений. Потом спросил; кем он был раньше, до того как попал в хоспис.

— Никем, — отозвался Сидоркин. — Болтался, как говно в проруби.

— Я имею в виду профессию.

— Какая там профессия… Обыкновенный был совок, пока свободу не дали. А уж там, конечно, пробовал бизнесом заняться, но не очень получилось. Мозги-то ржавые.

Су Линь пронизывал его насквозь желатиновыми лучами.

— Откуда вы знаете господина Сипатого? Сидоркин скромно потупился:

— Просто посчастливилось. Оказал ему небольшую услугу.

— В качестве киллера?

— Что-то вроде того. Убрал одного субчика, который у него путался под ногами.

— Может быть, вы и Гаю Карловичу оказывали услуги? Сидоркин разгадал ловушку, поставленную в восточном духе.

— Ни в коем разе, господин Су. Мы свое место знаем. Выше головы не прыгнешь.

Японец удовлетворенно хмыкнул.

— Кам вам наша лечебница?

— Как в раю, — сказал Сидоркин.

— Работа нравится?

— Врать не буду, работа хорошая, чистая. Но хотелось бы продвинуться чуток повыше.

— Мечтаете о собственной иномарке? — улыбнулся Су Линь.

Сидоркин порозовел.

— Кто нынче не мечтает? Да не всякому везет.

— Образование какое?

— Какое там образование при коммуняках… Школу окончил с грехом пополам. Дорожные знаки различаю. В стройбате, опять же, честно скажу, был на хорошем счету. Имею значок "Отличника боевой и политической подготовки". По пьянке потерял, поверьте на слово.

— Выпить, значит, не дурак?

— Как любой россиянин. Но меру знаю. Не больше литра в день.

По доброму оттенку презрительной улыбки Су Линя было видно, что чем-то бойкий собеседник ему приглянулся.

— Что ж, солдатик, не так часто к нам попадают добровольцы, — пооткровенничал он. — Обычно набираем сотрудников по принудительной вербовке. Тем больше у вас шансов продвинуться. Пожалуй, будем готовить по методу Шабдурасулова, по третьей категории. Не возражаешь, любезный?

Сидоркин, которому так и не предложили присесть, вытянулся в струнку.

— Премного благодарен, — выпалил он, как на плацу. — Коли кто к нам добром, мы завсегда отслужим.

— Ступай, ступай, красавец… Ишь, глотка луженая…

Тянуть нельзя, да и незачем. При последней встрече в парке с Надин она едва заметно прикрыла глаза: дескать, все поняла, не подкачаю. Мысленно Сидоркин ее приободрил: держись, кроха, это все не больше чем игра. Как и вся наша жизнь.

Двух ночей и трех дней ему вполне хватило, чтобы основательно сообразоваться на местности. Действовать предстояло внаглую, на арапа, что было противно его дисциплинированной офицерской натуре, но время и обстановка не оставляли выбора. Или уложится в десять — пятнадцать минут, или…