Гражданин тьмы

Продолжения не было, но могло быть. В этом смысле девушку не обманешь. Пока обменялись любезностями, он раз пять меня изнасиловал, не вылезая из шорт. Ножищи массивные, волосатые, глаза вытаращенные, как у таракана, — блеск. Но, видно, не судьба. Так бывает: если сразу не получилось, потом не наверстаешь. Магнат, нувориш, надежда демократии, член Семьи, покровитель сирых и убогих, кровопийца из кровопийц, короче — лакомый кусочек. Корпорация «Дизайн-плюс». Разумеется, я не знала, чем конкретно они занимаются в этой корпорации, мне ни к чему, но, как каждый рядовой обыватель, понимала: грабят очень успешно. Спускают с нас шкуру за шкурой без всяких даже обещаний оделить новой, пусть похужее. Я не жалела об упущенной возможности. С такого человека, как Ганюшкин, при везении можно, конечно, слупить на несколько лет безбедной жизни, но легко и башку потерять. Сколько милых, привлекательных девочек, полных светлых надежд, исчезают бесследно в районе их Питания… В тот раз убереглась, сейчас, похоже, прижучили.

— Значит, наш «Купидон» принадлежит "Дизайну"?

— Какая тебе разница?.. Давай звони. — Мосол набычилcя, решив, что ляпнул лишнее.

— А процесс? Какой процесс? Чем торгуем?

— Зачем тебе?

— Как зачем? Иванцова спросит, что отвечу?

— Не спросит… Она в курсе, как и Громякин. Только кочевряжатся пока. И хочется и колется. Фраера паскудные… — Мосол с сожалением разглядывал бутылку водки, которую я выставила на стол, — Не тяни, Надька. Поджимает под дыхалку.

С Олькой мы не виделись года два, но иногда созванивались. Звонила всегда я, ей без надобности. Она так высоко летала, что не до прежних школьных подруг. Хотя, если по правде, когда-то нас связывали близкие отношения. Мы даже невинность потеряли в один и тот же день в девятом классе, от одного и того же партнера, десятиклассника, который на этом делал маленький бизнес. У него и кличка была соответствующая — Коля Елдак.

Кстати, я тащилась от Олькиного папани, деликатнейшего Анатолия Викторовича. Если бы попросил, дала бы без разговоров, но тогда об этом и речи не могло быть. Десять лет назад россияне еще не избавились от совковых предрассудков, и если бы я кому-нибудь призналась в своем желании, просто сочли бы извращенкой. Я тоже думала, со мной что-то неладно. Уже попозже, поднабравшись западного ума, поняла, что это вполне нормальное чувство: страсть к отцу, к брату, к родителям подруги и так далее. Все описано у Фрейда. Анатолий Викторович, сам того не подозревая, действовал на меня как удав на кролика. Трудно, наверное, назвать это влюбленностью, да я до сих пор не знаю, что такое влюбленность, но когда он своим профессорским рокотком произносил что-нибудь типа: "Надин, радость моя, не холодно тебе в этой курточке?" — у меня, несчастной, внизу мокрело. Ах, где ты моя молодость, буйство глаз и половодье чувств…

Другое дело — ее брательник Виталик. Он-то как раз делал попытки. Самовлюбленный болван. Даром что теперь мебелью торгует, а ему бы деревянной башкой орехи колоть. На дух не выношу таких самоуверенных красавцев. Жаловалась Ольге: "Если твой полоумный братец еще раз полезет, не обижайся, подружка, яйца оторву!" Хохотала, стерва: "Отрывай, не жалко".

Я позвонила Иванцовой, и как-то мутно стало, когда услышала в трубке мелодичный знакомый голос. Неужто она тоже во все это замешана, как Ляка. А во что во все?

Разговаривали так, будто расстались вчера.

— А-а, это ты? — вяло поздоровалась Иванцова. — Ты где?

— В офисе… Надо бы встретиться, Оль.

— Да-да, хорошо бы… Подожди, в каком офисе? Ты разве работаешь? Она не притворялась, действительно не знала. Я похвалилась, что сделала карьеру и имею собственную фирму "Купидон".

— Поздравляю, — холодно, без удивления похвалила Оля. — Чем занимается твоя фирма?

— Об этом лучше не по телефону, Оль.

— Ладно… Сейчас, подожди, взгляну на график… — деловой разговор деловых людей, похоже, девичьи телефонные посиделки остались в прошлом.

Мосол налил водки, внимательно слушал. Сказал:

— Договаривайся на сегодня… Нечего тянуть.

Я покрутила пальцем у виска, дескать, думай, что говоришь. Мне ли диктовать условия?

— Надюха, ты здесь?

— Да, Оленька.

— Твоя фирма, под чьей она крышей?

Мосол поднес стакан к губам, но не торопился выпить. Никогда не видела его таким настороженным.

— Вроде бы у Ганюшкина под крылом. "Дизайн-плюс"

— Что значит — вроде бы? Ты же сказала, твоя фирма.

— Оль, давай не по телефону, — повторила я.

Мосол опустил стакан, лицо окаменело. Трудно понять, кто это — вор в законе или бизнесмен Шатунов. Оба смотрели на меня предостерегающе.

— Хорошо, — отозвалась Иванцова, но чуть раздраженно. — Подъезжай прямо сейчас. Сможешь? На Добрынинскую.

— О'кей. Через час буду.

— Минутку, Надя. Я только сейчас сообразила. Так это тебя патронирует Гуревич?

— Скорее его супруга. Елена Вадимовна.

— Ну и дела… Все, жду…

— Ждет, — сказала я Геннадию Мироновичу, опустив трубку.

— Когда?

— Прямо сейчас. Доволен?

Мосол с облегчением осушил стакан, бросил в пасть шоколадную конфетку.