Гражданская лирика: Стихотворения

И это, конечно, этика мужского мира, его особые расклады и понятия («зуб с коронкой, игровое поприще с оборонкой»). Тем интересней, что партия, отведенная здесь гражданскому лирику Кудрявцева, акцентированно мужская по исполнению, по сути своей и по задаче – женская; это подсчет мертвецов, и оплакивание, и проводы в иной мир, и стояние на границе. Координатная сетка, видимо, важная для самоопределения автора (там вектор движения определяют Генделев и Лимонов), здесь на время теряет смысл. То, что в последние годы делает в стихах Елена Фанайлова, лучше иллюстрирует то, какая именно лирика (и какое гражданство) имеются в виду – и почему смерть оказывается рамочной конструкцией, берущей эту книгу в кавычки.

Критик описывал роман Кудрявцева «Близнецы» как «грандиозную точку перехода» из прозы в стихи и обратно. «Гражданская лирика» тоже фиксирует что-то вроде переходного состояния: это тексты, написанные на руинах коллективного опыта последних десятилетий, затягивающие его, как рану, соединительной тканью частного: частной вины, выбора, траура. Это, собственно, и о том, как устроены здесь отношения между словами: они делятся как клетки, отражаясь одно в другом, плодясь и размножаясь на фоне собственного распада. Это о том, что и эта книга – альтернатива прозе, но совсем другая. Она существует в воронке, не вместо, а на месте прозы – в широком поле, где мог бы разместиться немыслимый нынче большой нарратив, на месте несуществующих итогов и обобщений.

«и своим ни шелестом ни жестом поработаем еще над этим местом».

Мария Степанова

М. Г

давно замечено не мной что проще умирать веснойкак ты с разломанной грудиной как ты со вскрытою грудноймолчи набравши ледяной там где река горчит проталинойпускай не долгую продали нам мы упивались не длиноймы скоро свидимся родной и наравне с простолюдинамия тоже отойду единому по госпитальной накладной

Гагарин

                                ты жива еще

                                словно течет река                                как пшеница лопается в руках                                как синица срывается с языка                                и еще                                как                                ты смеялась                                ела                                пила лимон                                обманула ну его облака                                отражение множит себя само                                наблюдатель в небе плывет пока                                видит глаз его орлий                                картину вниз                                где завис у краешка тишины

                                только сны его имени лишены                                только сны его ой ли не объяснишь                                я и сам пока что                                теку рекой                                я и сам покачивая башкой                                улыбаюсь временно чудесам                                я и сам еще                                обернусь плащом                                я и сам                                поехали с тобой                                когда на край                                где рай в натуре плавится и плещет                                я точно помню вещи собирай                                отправимся с утра

                                нехай клевещут                                поехали с тобой издалека                                где берега песка морского кромка                                где смерть уже близка и похоронкаа чайка громкокроет рыбакао мастерстве поэзии на тойобратной стороне планетыо мастерстве поездили на койпоехали когдамахнул рукоймахнул рукой товарищами нетумежду америкой пока еще

и светомкоторый можно выключить строкой

«вечером когда навстречу смерти…»

                               вечером когда навстречу смерти                               из предместий приезжают черти                               чтобы умереть не в хасавюрте                               чтоб не умереть в степанакерте                               вот на встречу им бритоголовы                               здесь у них и логово и слово                               поле битвы ругани и брани                               между детским садом и столовой                               вот слова написаны в ворде                               вот братва утоплена в воде                               иногда мне кажется что родина                               вроде не кончается нигде