Гражданская война в Испании. 1936-1939 гг.

В одном из зданий, находившихся под опекой турецкого посольства, было обнаружено 100 ящиков с винтовками, а из перуанского посольства фалангисты вообще вели радиопередачи, сообщая мятежникам информацию о положении республиканских частей под Мадридом.

Несмотря на эти неопровержимые факты, правительство республики не решалось прекратить посольский «беспредел», опасаясь испортить отношения с западными странами.

Многие фалангисты смогли бежать из посольств в зону мятежников, другие спокойно отсиживались в дипмиссиях до самого конца войны. Следует отметить, что уже в первые месяцы войны республиканцы предложили через Красный крест наладить обмен пленными, а также разрешить свободный проход через линию фронта женщин и детей. Мятежники ответили на это отказом. Они считали Красный крест масонской (а значит, подрывной организацией). Обменивались на французской границе только попавшие в плен советские, немецкие и итальянские летчики, а также высокопоставленные офицеры и политики обеих сторон.

Заканчивая сравнительный анализ политических репрессий в «двух Испаниях» после 18 июля 1936 года, можно лишь констатировать, что сравнению они не поддаются. И дело даже не в том, что в республиканской зоне жертвами чисток стало в 10 раз меньше людей (около 20 тысяч человек). Каждая безвинно загубленная жизнь заслуживает сострадания. Но мятежники сознательно использовали массовый террор как средство войны, предвосхищая поведение нацистов в Восточной Европе и СССР, в то время как республика старалась максимально сдерживать справедливый гнев, переполнявший массы, столкнувшиеся с изменой и предательством собственной армии.

Но вернемся к положению на фронтах в этот черный для республики август 1936 года. Несмотря на быстрые темпы продвижения африканской армии, взятие Бадахоса и соединение двух частей мятежной территории в единое целое, республика еще не чувствовала нависшей над ней смертельной опасности и безумно распыляла свои и так не слишком мощные силы.

Многообещающе начинались для республиканцев операции на Арагонском фронте, где у мятежников не было ни авиации, ни артиллерии, ни достаточного количества войск. В первые дни войны из Барселоны вышла окрыленная победой над путчистами в городе колонна анархистов во главе с Дуррути. Вместо заявленных провожающему населению 20 тысяч бойцов, в колонне едва набралось 3000, но по дороге ее догнали колонны ОСПК (Объединенной социалистической партии Каталонии) и троцкистской партии ПОУМ. В первых числах августа республиканцы окружили с трех сторон арагонский город Уэску, где фронт уже держали оставшиеся верными республике солдаты регулярной армии из гарнизона городка Барбастро. Несмотря на выгодные позиции и подавляющее превосходство в силах настоящего штурма Уэски так и не произошло. В районе городского кладбища позиции сторон были так близки, что анархисты и мятежники обменивались в основном не выстрелами, а ругательствами. Уэска, которую мятежники называли своим Мадридом, так и осталась в их руках, хотя единственная дорога, связывающая город с тылом, находилась под обстрелом республиканцев.

Анархисты оправдывали свое бездействие под Уэской тем, что их основные силы были брошены на освобождение Сарагосы. После взятия столицы Арагона НКТ-ФАИ планировала развернуть во всей Испании революцию в своем понимании. Как выглядела такая революция, демонстрировала сама колонна Дуррути, провозглашая в освобожденных арагонских селах «либертарный коммунизм» без денег и частной собственности. Сопротивлявшихся крестьян-»реакционеров» иногда расстреливали, хотя сам Дуррути часто заступался за них.

Наконец 6000 бойцов Дуррути подошли к Сарагосе. И здесь по совету командира военного гарнизона Барбастро полковника Вильяльбы колонна вдруг отошла назад, так как полковник опасался окружения. И это, несмотря на то, что у мятежников в Сарагосе было в два раза меньше солдат и они были гораздо слабее в артиллерии. Свою роль сыграло и то, что у анархистов не было четкой системы командования. У полковника Вильяльбы формально не было никаких полномочий, и Дуррути то прислушивался к его советам, то игнорировал их. Самому Дуррути, несмотря на казалось бы непререкаемый авторитет приходилось выступать перед своими бойцами по двадцать раз в день, убеждая их идти в наступление. Колонна анархистов быстро таяла и вскоре в ней осталось 1500 человек.

Никакой связи и координации действий с правительством в Мадриде или даже с соседними участками фронта, занимаемыми «марксистскими колоннами», не существовало. Так была упущена реальная возможность взять Сарагосу и соединиться с отрезанным от основной части республики севером страны. До середины 1937 года Арагонский фронт был фронтом только по названию: мятежники держали здесь минимальное количество войск (30 тысячам на стороне путчистов весной 1937 года противостояли 86 тысяч республиканцев), а задававшие с республиканской стороны тон анархисты не очень-то докучали им боевой деятельностью.