Грёбаная Вселенная (СИ)

— Видимо придётся, хотя не знаю на кого оставить молодняк. Ты случайно не хочешь меня подменить?

Рана в ужасе замотала головой, мы с Шемом одновременно рассмеялись, похоже контакт налаживается.

— Я отправил их в лес, на охоту, чтобы не путались под ногами. Хотя надо бы отнести им припасы, а мои ноги уже не те… Рана не могла бы ты помочь старику? Мешок собран.

Рана обиженно кивнула и ушла куда-то в сторону. Мы провожали её глазами, пока девушка не вернулась с наплечным рюкзаком чуть ли не с неё саму размером.

— Застава всё там же?

— Нет, но ты ведь не разучилась идти по следам? Если поторопишься, к ночи вернёшься.

Итак, Шем избавился от девушки и остальных свидетелей. Он даже не собирается меня убить, хотя если бы и собирался, не справился, слишком много я пережил в последние дни и многому научился, чтобы просто умереть. Я выжидающе смотрел на молчащего старика.

Он заговорил только когда крохотная фигура девушки растворилась в зелени.

— Хорошо, теперь мы можем поговорить спокойно, не отвлекаясь на сентиментальные воспоминания.

— Похоже ты очень дорог для Раны. Больше чем кто-нибудь другой.

— Нет, землянин, просто я единственный. Она осталась без родителей, а из-за своих особых способностей она всегда держалась особняком от других детей. Ты ведь в курсе её особых способностей.

Я кивнул:

— Она псионик.

— И один из самых сильных в Галактике. Сейчас именно то время, когда её способности особенно востребованы. Возможно Рана станет Вождём всего нашего народа. Теперь понимаешь, почему я должен быть уверен и в тебе?

Я кивнул.

— Хорошо, тогда ответь на главный вопрос: как именно ты относишься к Ране?

— Я люблю её.

Шем протяжно вздохнул.

— Не слишком оригинально. Ты ведь знаешь что она может вызывать к себе определённые чувства? Иногда не осознанно. Даже я, когда ребёнком она не справлялась с обучением, иногда ловил себя на мыслях, что не стоит сильно наказывать лучшую воспитанницу, что в этот раз можно простить. Ты никогда не сталкивался с псиониками, а её способности наложились на природную красоту и твою потребность в любви. А теперь, зная это, ты готов подтвердить свои слова.

— Да. Дело не в её способностях. Я просто хочу быть с ней. Сомневаюсь, что на меня в принципе действует псионика. Можешь проверить, ты ведь наверняка тоже особенный.

Шем рассеянно покачал головой.

— Попробовал как только увидел. Твой дух и правда силён, ты действительно мог сопротивляться дару, но вот перед чарами природы бессилен. Скажи, ты и правда рассчитываешь на взаимность?

— Да.

— Рана выросла на моих глазах. Я знаю её лучше чем кто-либо. Избранником Раны может стать только фриссер. Ты мог бы надеяться стать её служителем, но она нуждается в другом. В равном ей герое.

Старик начал раздражать, и я злобно рассмеялся:

— Значит я и есть тот герой. А ты просто ревнуешь, Старик. Не хочешь признать, что больше ты для неё не самый главный мужчина в мире.

— Путешествовал с ней несколько дней и уверен что знаешь? Малышкой больше всего она любила возиться со швайнокарасями, и в каждом приплоде был любимец, с которым она постоянно играла. А когда вырастал, у неё не было проблем с тем, чтобы забить его на мясо. Привычка привязываться к еде сохранилась до сих пор.

Замечательно. Я для него всего лишь мясной скот. По хорошему стоит ему врезать. Но Рана не простит. Пальцы сами собой сжимаются в кулак, а старик ухмыляется. Он намеренно провоцирует меня. Что если это… испытание?

— Ты и правда так сильно ненавидишь людей, Шэм? А теперь один из них забирает твою любимую дочурку. В чём причина, старик? К кому из людей у тебя счёты? К кому-то их тех миллиардов, что сгинули в хаосе?

Старик покачал головой и будто… расслабился? Неужели я нащупал струнку.

— Ты действительно не знаешь историю, юноша.

— Историю фриссеров?

— Только у фриссеров и есть история. У землян этим словом называют пропаганду. Идём в храм.

Вокруг не было монументальных построек, достойных звания молельного места, храмом оказалась небольшая поляна между плотно сросшихся в естественные стены деревьев, в центре которой возвышалась обсидианового цвета скульптура, напоминающая безликого человека.

— Пожиратель Миров, — Шем указал на статую. — Бесконечный и Тысячеликий. Губитель и Спаситель, являющийся в минуты бесконечного отчаяния. Помог нам выжить, а мы воздаём ему почести.

Я с интересом разглядывал изваяние. Статуя лишь казалась грубой, на самом деле скульптор поработал над множеством преломляющих свет мелких углов. В результате взгляд не мог нормально сфокусироваться, и образ расплывался в неясное пятно. Конечно я много слышал о жестоком Культе Пожирателя и знал о его популярности у фриссеров, но видел скульптурное воплощение впервые.

— Так значит даже в легендах вашим мифическим предком был самый жестокий из Древних Богов? Это многое объясняет.

Шем расхохотался: