Греческая мифология, сформировавшая наше сознание

Самая яркая общая черта трех сюжетов состоит в том, что все они формулируют один фундаментальный вопрос: насколько высоко мы ценим любовь? В суде Париса любовь представлена сексуальным влечением – сферой, в которой правит Афродита и которую воплощает Елена. Парис, очевидно, оценивает этот род любви как наивысшее благо. В «Купце» любовь – это не только страсть, хотя между Порцией и Бассанио она определенно присутствует. Как ни крути, принимая решение, Бассанио, в отличие от своих предшественников, руководствуется лишь любовью («Найдете, если любите меня», – говорит ему Порция, перед тем как он сделает выбор[327]). В «Лире» чувством, которое затрагивает вопрос короля, является любовь ребенка к родителю и жены к мужу. К досаде эгоистичного Лира, Корделия признается, что часть ее любви достанется ее будущему мужу.

В этих трех примерах к любви близка и тема брака (зачастую, хотя и не всегда, нездорового). В мифе сцена раздора разворачивается на свадьбе, а союз Париса и Елены, предвосхищенный выбором Париса, посеет семя еще более серьезного конфликта, который разразится из-за разрушения другого брака – Елены и Менелая. В «Купце» вопрос о том, за кого выйдет Порция, – основа сюжета. В «Лире» Гонерилья и Регана, уже замужние женщины, получат разделенное королем имущество, по сути, в качестве приданого. Доля благородной и любящей, но снятой со счетов Корделии приравняется к нулю, однако король Франции оценит девушку по достоинству и возьмет в жены. Между тем его расположение не сможет предотвратить финальной трагедии, когда Лир и Корделия (в числе прочих персонажей) погибнут после возвышенного, но чрезвычайно короткого воссоединения.

Общее в трех историях – исследование людских чаяний. Что в конечном счете по-настоящему важно в жизни человека? Что нам следует ценить больше всего? Каждый из примеров – это своего рода мысленный эксперимент, с помощью которого можно искать ответ.

Суд Париса в наше время

Недавние и самые новые интерпретации сюжета суда воплощались больше художниками, нежели писателями (роман «Суд Париса», написанный в 1952 году Гором Видалом, – о мужчине, которого искушают три женщины с непохожими характерами, – скорее, исключение, однако мнения относительно достоинств произведения расходятся). Что отличает множество нынешних художественных прочтений темы, так это их тон. Чем ближе к нынешнему дню, тем чаще мастера пересматривают миф в пародийном или сатирическом ключе. Это говорит о том, насколько трудно стало безоговорочно принимать сюжет, в котором вся власть предоставлена взгляду мужчины, тогда как женщинам остается послушно искать мужского одобрения. Примечательный феминистский подход к теме можно наблюдать в работе художницы из Чикаго Мари Эллен Крото. Единственные гениталии, подверженные здесь анализу – пусть даже подразумеваемые, а не явно изображенные, – принадлежат не богиням, а нагому и стыдливому Парису. Вся власть при этом заключается в разочарованных взглядах и позах трех женщин, которые его оценивают, – женщин разных национальностей, явно умных, а также пристойно и элегантно одетых.

Другой способ уязвить претенциозного Париса – изобразить его в качестве потенциального клиента, выбирающего между тремя относительно привлекательными проститутками. Картина Георга Гросса и рисунок Пикассо – две вариации на эту тему[328]. В живописной работе Федерико Хименеса-и-Фернандеса, где Парис изображен под видом молодого петушка, символизм едва ли случаен[329]. Однако главный приз за чувство юмора получает американская художница Элеонора Антин (илл. X

). У нее воинственная Минерва держит ружье, Юнона – домохозяйка в фартуке – принесла в лес пылесос (ох уж эти опавшие листья), сопровождаемая Купидоном Венера выглядит на миллион долларов в своем гламурном вечернем платье, а Меркурий и Парис напоминают пару бесстыжих парней с пляжа. И лишь Елена, в задумчивости сидящая слева, кажется несколько отчужденной. Неудивительно, что она озабочена, ведь судьба ее находится в руках этой крайне комичной шестерки.

Дональд Трамп, бывший президент США, с тремя участницами конкурса красоты 2005 года. Как это обычно бывает, концепция подобного состязания состоит в сопоставлении достоинств внешности и одежды

Photo Bennett Raglin / WireImage / Getty Images.

Мари Эллен Крото. Суд Париса. 1997 г.

© Mary Ellen Croteau.

Федерико Хименес-и-Фернандес. Суд Париса. Ок. 1882 г.

Museo del Prado, Madrid.

Эта глава началась с отсылки к роману Агаты Кристи, где неправильно понятое словосочетание «суд Париса» помогло Эркюлю Пуаро раскрыть дело. Но есть и другой миф – скорее, даже серия из двенадцати мифов, – к которому писательница обратилась, чтобы продемонстрировать таланты своего великого бельгийского детектива. В сборнике новелл под общим заголовком «Подвиги Геракла» Пуаро идет по стопам своего могучего мифического предшественника и одерживает двенадцать интеллектуальных побед, которые соответствуют физическим свершениям его тезки[330], [331]. Именно к этой плеяде мифов мы и обратимся.