Греческие церковные историки IV, V и VI вв.

В общем же историк Евагрий верно следует той церковно-исторической манере излагать события, которая указана Евсевием, принята Созоменом и Феодоритом, перешла по наследству и к Евагрию. Подобно тому как Евсевий Константина Великого, Руфин Феодосия Великого, а Созомен Феодосия Младшего, Евагрий возводит современного императора Маврикия (582–602 г.) — в идеал совершенства, расточает ему хвалы, превознося до небес его доблести. У историков того времени образовалось как бы правило находить для себя героя и не жалеть красок для изображения его достоинств. «В одном Маврикии — говорил Евагрий — гармонически сочетались благочестие и стремление к благоденствию (подданных), и так как в нем благочестие брало перевес, то он далек был от ошибок». «Он старался носить порфиру и венец не телесно только, но и душевно, ибо как один изо всех прежде бывших царей царствовал над самим собою, представляя собой живой образец добродетели» (VІ, гл. 1). Отсюда историк каждый факт из жизни своего героя делает предметом панегирического восхищения. Простое событие заключения брака императором — и то заставляет историка заметить: «словом, в роде человеческом знаменитее и великолепнее этого торжества не было» (VІ, 1). Рассыпаясь в похвалах лицам, которым историк сочувствует, он не удерживает потоков злословия, когда ему приходится говорить о людях, которые ему не нравятся. Одна крайность создавала другую. И наконец, подобно многим продолжателям Евсевия — Сократу, Созомену, Филосторгию, которые во всех исторических трудах, описывая состояние церкви, описывают в тоже время состояние государства, так как с переходом императоров в христианство и их дела стали рассматриваться, как предмет, имеющий отношение к церковной истории — подобно указанным историкам Евагрий отводит слишком большое место в своей истории повествованию о событиях характера гражданского, не обращая внимания на то: служат ли они к уяснению событий церковных или нет, и потому по местам его история перестает быть историей церковною.

Историк Евагрий со всею полнотой отражает в своей истории дух и характер своего времени. Его понятия и воззрения весьма нередко нисколько не возвышаются над понятиями и воззрениями массы. Являясь слишком доверчивым историком, Евагрий безо всякого сомнения и колебания заносит на страницы своего произведения всякие рассказы о знамениях, которыми предвещалось, по его мнению, то или другое событие. И почти нет события, сколько-нибудь значительного, которое, по уверению историка, не предвещалось бы наперед тем или другим способом. «Тогда открылось — говорит суеверный Евагрий про одно время — много чудесных явлений, предвещавших будущие бедствия: так, при начале войны мы видели только что родившегося теленка, у которого было две головы на одной шее» (V, 8). Царствование Маврикия предуказано было, по рассказу историка, сновидением его отца, благоуханием от земли во время его рождения и видением от самого Маврикия завесы церковной, объятой пламенем» (V, 21) и проч. При таком взгляде на пророчественные явления, историк не осмеливается сомневаться в их значении, он только изумляется им, и с полным доверием передает рассказ о них потомству.

При многих своих недостатках, история Евагрия важна в том отношении, что она описывает эпоху ІІІ-го, IV-го и V-го вселенских соборов, эпоху, никем еще тогда полно и последовательно неописанную. В особенности она важна для изучения монофизитских волнений после Халкидонского собора, которые изложены у Евагрия с большою подробностью и на основании достоверных известий. Это была эпоха, по Евагрию, бесчисленных интриг, чтение о которых производит безотрадное впечатление. — Евагрий, подобно Феодориту, обратил в своей истории особенное внимание на положение церкви Антиохийской (VІ в.). Это обстоятельство тем важнее, чем беднее мы сведениями о церковном положении не только второстепенных, но даже и важнейших городов Византийской империи, за исключением Константинополя, о котором больше всего говорят историки с V-го века. — Из документов, нашедших место, в книге Евагрия, заслуживает преимущественного внимания извлечения из актов Халкидонского вселенского собора. Эти извлечения оказывают помощь историку при изучении и оценке текста дошедших до нас от позднейших времен — актов Халкидонского собора.

На Евагрии, церковном историке VІ-го века, заканчивается развитие церковно-исторической науки в древне-греческой церкви. После Евагрия церковная историография прекратилась.