Греческое сокровище

— А попробуй представить себе еще кое-что—тогда ты поможешь мне найти царские гробницы. Во времена Агамемнона через это ущелье был мост. Сейчас же за ущельем начинался посад, поднимавшийся к самому основанию оборонительной стены. Не знаю, сколько здесь стояло домов, но, как видно, поселение было большое. Оно тянулось до того гребня, что позади нас, — поэтому тут и был мост. Застроена была и долина, по которой мы ехали, правда, не вся, потому что поселение окружалось обводной стеной. Не циклопической, конечно, в этом не было необходимости, а гораздо меньших размеров: в случае опасности жители устремлялись через ворота в крепость. За ее стенами им ничто не угрожало: питьевую воду брали из источника Персеи, за акрополем лежала недоступная для врагов плодородная долина, которая их кормила.

— Как это похоже на Трою.

Генри ласково похлопал ее по плечу.

— Да, очень, но Микены более неприступны. Главный вход в крепость сразу за этим поворотом.

Пока они поднимались, Софья внимательно разглядывала крепость. Тысячелетия почти всю ее погребли под землей, и все-таки за высокой внешней оборонительной стеной угадывались террасы, колеи, которые могли быть дорогами, ведущими на вершину, где, по словам Генри, находились когда-то храм и великолепный дворец Атрея и его сына Агамемнона. Когда сын Агамемнона Орест уже взрослым вернулся сюда, убил мать и ее любовника, отомстив за смерть отца, и стал царем Микен, он тоже поселился в этом дворце; в нем жил и его сын. Но могущественное царство ахейцев было истощено троянской войной, и в XII веке до нашей эры его завоевали дорийцы, пришедшие с севера из Эпира и Македонии; они покорили весь Пелопоннес и почти всю территорию Греции на Балканском полуострове. Династия Атрея, Агамемнона и Ореста правила Микенами несколько столетий. Фукидид сообщает, что Микены пали спустя восемьдесят лет после гибели Трои. Это был конец микенской цивилизации.

Узкая колея повернула. Перед ними были Львиные ворота. Прекрасный, волнующий миг! Два исполинских каменных столба, отступив один от другого на десять футов, держали массивную перекладину с выступающими концами, также высеченную из одной глыбы камня; сверху ее прижимали колоссальные каменные блоки, вроде тех, из которых сложены циклопические стены. Над перекладиной, изваянные из цельного монолита, стояли два безглавых льва, опустив передние лапы на цоколь алтаря, на котором некогда был утвержден священный либо геральдический столп, символ царской власти Атридов.

— Генри, львы как живые. А головы, надо думать, украли?

— Только после того, как упали надвратные камни. Видимо, землетрясение постаралось. Падая, они увлекли за собой и головы.

Дорога, ведущая к воротам, была скрыта под трехтысяче-летними наслоениями. Притолока ворот поднималась над поверхностью земли всего на три-четыре фута.

— Интересно, какой была первоначальная высота ворот? — спросила Софья.

— Можно прикинуть. Футов двенадцать, может больше. Они строились в расчете на царскую колесницу.

Софья и Генри на четвереньках подлезли под ворота и оказались внутри крепости. На ее широком дворе теперь пасли скотину. Вперед и направо простиралась каменистая терраса, кончавшаяся у крепостной стены. Слева круто взметнулась гора, обращенная в неприступное укрепление.

— Подниматься будем отсюда, — решил Генри. — Здесь кустарник и камни—как-нибудь доберемся.

Подъем был долгий и трудный, но открывшийся с вершины вид вознаградил их с лихвой. День был ясный, аргосская долина была видна как на ладони, милях в девяти у Нафшшона поблескивало на горизонте бирюзовое море. Генри подвел Софью к краю утеса, нависшего над темным глубоким ущельем, отделявшим Микенский холм от соседней горы. На утесе сохранились остатки оборонительных стен. Прочертив рукой микенский посад и ущелье, Генри уткнул палец в дорогу, по которой они приехали.

— Смотри точно, куда я показываю, — на тот гребень за дорогой. Видишь «сокровищницу Атрея»? Атрей построил ее так, чтобы видеть ее из внешнего дворика своего дворца.

— Ты хочешь сказать, что мы сейчас стоим во внешнем дворике дворца Атрея?

Генри усмехнулся.

— Это было бы слишком! Но дворик где-то здесь, на этом утесе. И купальня, где, по словам одного древнего автора, Клитемнестра и Эгист убили Агамемнона, опутав его огромной рыболовной сетью, которую Клитемнестра десять лет вязала для этой цели. Правда, Павсаний пишет, что Агамемнон был убит на пиру.

Петляя, стали спускаться вниз. Генри шел впереди, подстраховывая Софью. У Львиных ворот она спросила:

— Где ты начнешь закладывать шурфы?

— Ярдах в ста отсюда, строго к югу.

Он вынул из бокового кармана потрепанный томик Павсания и прочел: