Греческое сокровище

— Троянская башня? — с трудом выталкивая слова, спросила Софья. — На которой Приам выспрашивал Елену о вождях ахеян, подступавших к стенам?

Генри скорее явился бы на раскопки без брюк и часов, нежели без «Илиады». Он извлек книжку из кармана сюртука, надел очки, полистал страницы и в третьей песне нашел нужное место.

Шествуй, дитя мое милое! ближе ко мне ты садися.Узришь отсюда и первого мужа, и кровных, и ближних.Ты предо мною невинна: единые боги виновны:

Боги с плачевной войной на меня устремили ахеян!Сядь и поведай мне имя величеством дивного мужа:Кто сей. пред ратью ахейскою, муж и великий и мощный?Выше его головой меж ахеями есть и другие.Но толико прекрасного очи мои не видали…

И из шестой песни прочел:

К башне пошла илионской великой: встревожилась вестью.Будто троян утесняет могучая сила ахеян…

Генри и Фотидис бросили свои бригады на обе стороны башни—северную и южную. Генри сделал выкладки в записной книжке и поделился с Софьей соображениями.

— По моим расчетам, мы на средней линии башни. Нужно будет расчистить двадцать футов вниз и, может быть, еще футов двадцать вверх.

— Вопрос, куда девать всю эту землю.

— Ее придется отвозить как можно дальше. — Он повернулся к Яннакису. — Скоренько найми повозки с лошадьми. А мы пока, — бросил он Софье, — побегаем с тачками.

Окапывая верхнюю часть башни, он обнаружил запад около тридцати футов длиной. Здесь он нашел медные копья, несколько наконечников стрел, обоюдоострую пилу, медные и серебряные гвозди, большое скопление костей. Похоже, это было укрытие для лучников. После многих дней лихорадочной работы под палящим августовским солнцем пашня, полностью обнаженная с севера и с юга, перерезала главную траншею Генри на всем ее протяжении. Яннакис смог раздобыть только семь повозок с лошадьми, но даже этот транспорт ускорил вывоз плотной, как камень, земли. Это была меловая порода, известняк. С северной стороны башни поднимался целый известковый курган в шестьдесят пять футов в ширину и высотой пятнадцать футов—:видимо, его насыпали еще троянцы, выбирая землю под фундамент башни. Когда рабочие прорезали курган насквозь, Генри увидел, что северная сторона башни представляет собой нагромождение каменных глыб— лишь верхняя ее часть имела характер регулярной кладки. И наоборот, южная сторона, повернутая к Троадской равнине, от основания до вершины была ровненько выложена обтесанным известняком на глиняном растворе. В толщину она была сорок футов.

Вечером Генри выложил Софье свои недоумения:

— Меня больше всего озадачивает то, что наша башня имеет в высоту всего двадцать футов. Не могли же в самом деле свалиться с неба эти громадные валуны, что мы нашли у основания башни?!

— Вполне могли, Генри! Не забывай, что между нынешней вершиной башни и вершиной холма выстроилось несколько городов.

Обмакнув перо, Генри записывал в дневнике:

«Сохранением всего, что еще осталось, мы обязаны руинам, совершенно скрывшим под собою башню. Весьма возможно, что после разрушения Трои еще многое оставалось на месте и что поднимавшиеся из руин сооружения были разобраны наследниками троянцев, лишившимися стен и оборонительных укреплений. Судя по объему наносной породы, башня должна была стоять в западном углу акрополя, это самое выигрышное место: с ее площадки открывается вся Троадская равнина и дальше — море с островами Тенедос, Имброс и Самофракия. Здесь самая высокая точка Трои, и посему я осмеливаюсь утверждать, что это «великая илионская башня», к которой спешила Андромаха, встревоженная вестью о «могучей силе ахеян», теснящей троян. Тридцать одно столетие замурованная в земле, тысячелетиями терпевшая на себе хлопотливую жизнь сменявшихся народов, эта башня вновь воспряла к жизни и господствует если не над всей равниной, то, во всяком случае, над северной ее частью и Геллеспонтом. Пусть этот священный и величественный памятник героической Греции всегда стоит перед глазами идущих через Геллеспонт. Пусть он станет местом, куда пытливая молодость будет совершать паломничество, дабы окрылить себя жаждой знаний и возлюбить благородный язык и литературу Греции».

Следующий день ознаменовался новой находкой: на глубине сорока двух футов обнаружили остатки дома и женский скелет. Особенно хорошо сохранился череп, скалившийся крепкими, но до странного мелкими зубами. Первый взрослый скелет!

— Наконец мы нашли троянку! — потирал руки Генри. — Если бы эти кости могли заговорить—какие истории мы бы услышали!

— А почему кости такие желтые? — спросила Софья.

— Она погибла в пожаре. Мы возьмем скелет в Афины и восстановим его.