Грейте ладони звездами (СИ)

А если и было что-то хорошее в эти безумные семь дней, то этим хорошим, конечно же, было знакомство с Гертом Мюллером, который – истинная правда! - произвел на меня самое благоприятное впечатление. Он оказался настоящим здоровяком с огромными, накачанными ручищами и шевелюрой песочного цвета, которая едва-едва покрывала его голову жесткой, колючей щетиной, настолько коротко он был острижен. «Чтобы не мешало в работе», пояснил он мне немного смущенно, заметив, насколько внимательно я рассматриваю эту его почти нулевую стрижку. Глаза у него карие и очень добрые, это заметно, как говорится, невооруженным глазом, и я сразу прониклась к нему искренней симпатией; особенно меня впечатлило то обожание, с которым он смотрел на Хелену: прямо Винни Пух и его «горшочек с медом».

За один этот взгляд я готова была принять его в наш тесный, маленький мирок вместе со всеми его столярными инструментами и грузовичком, на котором в тот день он и подвез нас с Хеленой до дома. Знакомство произошло в маленьком кафе в Гостенхофе...

И вот я стою на тратуаре около своего «ниссана», комкая второй за неделю штраф за неправильную парковку, и слышу, как кто-то окликает меня по имени.

Ванесса!

Только не это... Я навешиваю на лицо фальшую приветливую улыбку и поворачиваюсь к ней, спешащей ко мне с не менее радостной улыбкой – словно встреча со мной исполнила ее давнюю и заветнейшую мечту! - и говорю, что очень рада ее видеть и так далее и тому подобное, и все это, конечно же, ложь, а что делать... Взрослые постоянно лгут друг другу, как бы печально это ни было!

Она тоже отзывается ответной ложью и мы стоим, как дуэлянты, обмениваясь слабыми «выстрелами», а потом Ванесса бъет прямо в сердце:

Я слышала, вы ищите работу...

Утвердительно киваю в знак подтверждения этого безрадостного факта.

Мне Хелена об этом сказала, она очень волнуется за вас, - продолжает девушка с доброжелательной интонацией. - И ваши поиски, я так понимаю, все еще не увенчались успехом...

Я снова вяло киваю. И отчего меня так нервирует этот ее покровительственный тон?!

Я тут подумала, - голосок Ванессы становится еще сахарнее, - что, возможно, смогла бы вам помочь с работой. Правда, не знаю, согласитесь ли вы...

Мужественно сглатываю свою необъяснимую антипатию к собеседнице и говорю:

С радостью выслушаю любое предложение, - тут уж, признаться, мне становится по-настоящему любопытно. Навряд ли стоит ожидать чего-то стоящего, но все же...

Дело в том, что наша домработница, проработавшая у нас последние десять лет, серьезно заболела, - начинает Ванесса с разбегу, - и отец был вынужден отправить ее на лечение (за наш счет, конечно!), - вставляет она многозначительно, - и мы таким образом остались без надежного работника, на которого всегда могли положиться. И вот я подумала... может быть, вы, Джессика, могли бы попробовать себя в новой роли... на новом месте... Отец был бы рад найти кого-то подходящего в столь краткий срок...

Я стою немного оглушенная этим неожиданным предложением, прокручивая в голове сотни две различных отговорок,  и при этом продолжаю улыбаться... Не уверена, что эта улыбка подходит к данному случаю, но меня, что говорится, заклинило.

Домработница?!

Ванессина служанка...

Да, гордость во мне явно взыгрывает по полной, подступив к горлу терпким, колючим комком, который я – к счастью! - вовремя успеваю сглотнуть и произнести:

Не уверена, что смогу... я никогда ничем подобным не занималась... - Если не считать работы по собственному дому, конечно. Но это, наверное, не в счет.

Звучит так, словно меня склоняют к проституции, а я добродетельно отнекиваюсь. С трудом сдержав нервный смешок, еще крепче сжимаю в руке злосчастный штрафной талончик.

Джессика, вы не думайте, что от вас будет требоваться что-то особенное, - увещевает меня невеста Доминика, - это только звучит так страшно, а на самом деле все легче простого, уверена вы справитесь. По крайней мере приходите и поговорите с отцом, тогда уж и примите решение. Никто вас ни к чему не принуждает!

И в самом деле, что мне терять, думаю я не без горечи: бедным выбирать не приходится. Интересно, Доминик знает об этой ее благотворительности?

Между тем Ванесса сует мне в руку бумажку со своим адресом и заключает:

Приходите завтра часов в пять, отец обычно в это время уже дома и с радостью побеседует с вами... Я скажу ему, что вы придете. Ведь придете же, правда?

И столько искренней заинтересованности и доброжелательности в этом ее восторженном голоске, что я даже немного оттаиваю по отношению к ней, решив, что, должно быть, была слишком строга в своих суждениях и оценках, которые обычно меня не подводят... а тут вот подвели.

Я обещаю быть завтра ровно в пять, и мы расстаемся почти подругами, по крайней мере со стороны, я думаю, все именно так и выглядит.