Грех 22.10.08

Троцкий, который повсюду ищет помещений для расквартирования своих любимцев, не нашел ничего более подходящего, чем помещения школ, «и нам приходится, — добавил Каменев, — вести упорную борьбу за каждую школу». Так же плохо обстоит дело с учебниками. Руководства по истории, например, составленные в условиях цензуры и в духе старого режима, теперь совершенно непригодны. Новых же еще нет как потому, что невозможно достать бумагу и дать их отпечатать, так и потому, что они еще не написаны. И, однако, многое уже сделано. Ни одному ребенку в Москве не угрожает голод. Свыше 100 000 пар валенок распределено между нуждающимися детьми. Число библиотек значительно увеличено.

Когда партийное заседание окончилось, мы вернулись в зал, где члены Совета уже заняли свои места. Я был изумлен почти полным отсутствием публики, которая раньше обычно заполняла галереи. Политическое возбуждение революции улеглось, и теперь здесь было не больше посетителей, чем бывает в нижней палате в Лондоне. Литвинов повторил свой вчерашний доклад, придав ему, правда, более революционный характер. Он подчеркнул, что после победы Антанты Советская Россия является единственной страной, которая не находится под гнетом капитализма.

Экс-капиталист

Я пил чай со своим знакомым из провинции, коренным русским, который до революции был владельцем фабрики кожевенных изделий и работал в тесном контакте с кожевенным заводом своего дяди. Он познакомил меня с тем, что произошло в его семье. Его дядя начал свое дело с небольшим капиталом. Во время войны он обогатился настолько, что купил в собственность завод, в котором раньше был лишь участником. История его жизни со времени Октябрьской революции — поучительный пример того, как в России теория воплощается в практику.

Во время первой революции, т. е. с марта по октябрь 1917 года, он вел упорную борьбу против своих рабочих и был одним из основателей совета промышленников, которые ставили своей целью привести к крушению стремления рабочих Советов. Этот совет промышленников прекратил свое существование с момента Октябрьской революции. «Дядя внимательно следил за газетами, и ему стало ясно, что всякое сопротивление безнадежно. Тогда он решил сделать все от него зависящее, чтобы не потерять окончательно своего предприятия».

Он собрал своих рабочих и предложил им организовать артель и взять в свои руки ведение дел завода. Каждый рабочий должен был внести тысячу рублей на образование оборотного капитала. Конечно, ни у одного из рабочих не оказалось тысячи рублей, дядя предложил им внести за них деньги с тем условием, что деньги будут позже ему возвращены. Он и не рассчитывал, конечно, на возвращение долга, но надеялся сохранить таким образом контроль над кожевенным заводом.

«Долгое время дела шли гладко. Был избран заводской комитет. Дядя был избран председателем, я — товарищем председателя, кроме нас, были выбраны трое рабочих. Таким образом мы до сих пор ведем дела. Дядя получает 1 500 руб. в месяц, я — 1 000 и бухгалтер тоже 1 000. Единственное затруднение состоит в том, что рабочие смотрят на дядю, как на хозяина, и это может стать опасным при малейшем осложнении.

Скоро настали неприятности. Имущие классы должны были внести большой налог. Мой дядюшка предусмотрительно перестал быть собственником. Он уступил свой дом заводу, и сам занял только несколько комнат, как председатель заводского комитета«.

Он действительно был не в состоянии платить, когда представители райсовета заявили ему, что он обложен налогом в 60 000 руб. Он объяснил им положение дел. Племянник присутствовал при этом и поддерживал точку зрения дяди. После этого представитель Совета вынул какую-то бумагу, прочел ее и сказал: «Вы тоже обложены налогом в 20 000 руб., пожалуйста, оденьтесь».

Это означало, что они арестованы. Племянник ответил, что у него есть только 5 000 руб., что он их отдаст, но что больше у него ничего нет. Достаточно ли с них этого?

— Прекрасно, — сказал представитель Совета. — Принесите их.

Племянник принес деньги.

— Одевайтесь.

— Но вы согласились, чтобы я внес 5 000 руб.

— Это единственный способ общаться с людьми, подобными вам. Мы согласны, что ваше положение затруднительно, но мы думаем, что вы как-нибудь выкрутитесь. Совет приказал нам либо принести весь налог, либо привести тех, кто отказывается платить, в противном случае нас самих посадят в тюрьму. Вы ведь не можете ожидать, чтобы мы из жалости к вам согласились сесть в тюрьму? Одевайтесь и следуйте за нами.

Они пошли. В милиции их посадили в комнату, у которой окна были с железными решетками, где к ним скоро присоединились остальные богачи города. Все были глубоко возмущены. Некоторые из них были возмущены дядей, который к происходящему относился спокойно. Дядя же беспокоился только об одном: что будет с заводом и его кожами в то время как мы оба сидим под замком.