Грех

Она могла думать только об этом. Ни на что другое у нее не оставалось сил. И это изматывало, отдалило ее от всех других. И только Антуан был тем, кто помогал ей удержаться на грани, не сойти с ума. Стал тем якорем, который помогал удержать на плаву бьющийся в сдавливающих волнах корабль ее жизни.

Помог ей научиться просто жить.

Любые проблемы на работе и сложные задания после произошедшего с ней в четырнадцать лет казались просто детскими игрушками. Поэтому ей так легко было надевать на лицо маску холодной безучастности и включать разум, автоматически отключая сердце.

Ибо самое страшное всегда находилось у нее внутри, и, сравнивая все мелкие рабочие неурядицы, скандалы и другие неприятности с тем, что с ней сделали когда-то давно, она понимала, что это – цветочки. И никогда не переживала по поводу работы. К тому же, несмотря на то, что она очень редко видела отца, его бизнес продолжал приносить большую прибыль – и на ее счет всегда поступало достаточно денег, чтобы вообще не работать.

Но работать ей нравилось, хотя бы потому, что напряжение помогало отвлечься. Забыться.

Днем – загрузить себя работой, а ночью получать утешение и любовь от любимого Антуана. Когда же ей нужен был просто секс – то под рукой всегда были де Ноблэ. В этом плане они удовлетворяли ее на все сто процентов.

Теперь же… Рите не хотелось подводить итоги. Но мысли всегда текут сами собой, и перекрыть эту реку не удавалось еще никому. Разве что сумасшедшим – да и то не до конца.

Антуан умер как раз накануне их свадьбы. Как раз тогда, когда она в корне решила изменить всю свою жизнь, излишне оптимистически решив, что теперь у нее уже все будет хорошо.

Что пора бы уже забыть о столь давнем кошмаре – и жить настоящим, а не ужасами прошлого.

Не получилось. Судьба решила отнять у нее последний шанс стать счастливой.

В жизнь снова вошел ее персональный Злой гений. Джон Вэйд – бывший насильник, а теперь еще и начальник. Превосходно! Кажется, она автоматически победила в конкурсе «Мазохистка сезона». Если она даже и не на первом месте в столь сомнительных достижениях, то уж явно входит в первую десятку.

И она не может никуда ни скрыться, ни вырваться из порочного круга. Ведь ее держит контракт! Нарушение которого будет стоить ей слишком дорого. Во всех смыслах. А за работу она почему-то держится, как бультерьер, подвешенный за дерево на зажатую в его мощных челюстях тряпку.

Работа, это, пожалуй, все, что у нее осталось.

Родители… с ними у нее больше нет никаких отношений. Пустота.

Иногда она сама не понимала, как это случилось. Ведь она была их гордостью, они восхищались ею с детства, ее умом и красотой, хвастались единственной дочерью перед друзьями и знакомыми.

Мать шумно радовалась, что дочь растет похожей на нее – это говорилось во время каждого дня рождения хорошенькой девочки. Множество подарков, всегда изысканный и роскошный стол, за которым они садились только втроем, так как других родственников у них не осталось, кроме самых дальних, с которыми сознательно были порваны все связи.

И тосты, говорившиеся под бокалы с гранатовым или вишневым – ее любимыми – соками.

Мать, улыбаясь и сияя, всегда повторяла, какая Рита необыкновенно умная. И как она, Мэри Вэллоу, этим несказанно гордится.

Отец же всегда гордился ее внешностью и был счастлив, что дочь унаследовала красоту его обворожительной супруги, которую он обожал всю жизнь и почти боготворил.

«Возможно, они решили, что я стала бесчувственной?» – внезапно озарило Риту. Она поймала себя на том, что стоит возле приоткрытой балконной двери и держится, как всегда, за ручку двери, боясь переступить порог, и не то, чтобы даже глянуть, а чтобы не дай Бог хотя бы приблизиться к этой ужасной пропасти!

Ветер, который резко бьет по щекам и треплет волосы, как неистовый и яростный любовник.

Словно кто-то хлещет по лицу ее собственными волосами.

Рита вновь ухватилась за последнюю мысль.