Грехи Брежнева и Горбачева. Воспоминания личного охранника

В конце лета 1984 года меня пригласил начальник отдела генерал Николай Павлович Рогов. Он сообщил, что в сентябре отправляется в Болгарию жена секретаря ЦК КПСС Михаила Сергеевича Горбачева и мне предстоит сопровождать ее. Удивило несоответствие уровней: с женой одного из секретарей отправляют – ни много ни мало – руководителя отделения! Личной просьбы Горбачева быть не могло, он меня не знал.

Потом я понял, руководство КГБ все просчитало. За три последних года подходила очередь четвертого Генерального секретаря, кандидатура сомнений не вызывала. При разговоре начальник в легкой непринужденной форме намекнул: эта поездка может повлиять на мою дальнейшую судьбу. В кулуарах тоже был разговор: на смотрины.

Я был наслышан о своенравности Раисы Максимовны, ее самовлюбленности и даже вздорности. Теперь напрямую стал изучать ее характер, привычки, все, как всегда: кухня, соки, воды, шторы, температура комнаты, вид из окна. Выяснил круг интересов бывшего преподавателя ставропольского вуза – церкви, соборы, музеи, театр, литература.

Раису Максимовну сопроводили в аэропорт комендант и один из руководителей отдела. Здесь, прямо у самолета, меня представили: «Медведев Владимир Тимофеевич. Будет сопровождать вас в поездке». В Софии нас встречала дочь Тодора Живкова – Генерального секретаря Болгарской компартии, возглавлявшая Министерство культуры.

В резиденции – красивый особняк – состоялся обед. Обсудили программу, которая была тщательно составлена, расписана по дням, по часам, по объектам. Гостеприимные хозяева просили гостью высказать свои просьбы, пожелания. Раиса Максимовна скромно ответила:

– Что предложите, то и будем смотреть.

Выяснилось, что Раиса Максимовна тщательно изучила страну (к зарубежным поездкам она всегда готовилась усердно).

Она мне понравилась. Обходительная, достаточно скромная. Одевалась со вкусом, туалеты меняла, но в меру, носила все отечественное. Живая, любознательная. Я удивился тогда расхожему мнению о ней – порочная, злая, видимо, завистливая молва.

Удивился и, откровенно говоря, порадовался как приятной неожиданности.

Первое легкое разочарование, словно слабый намек: дыма без огня не бывает. Утром в назначенное время болгары ждали выхода Раисы Максимовны из резиденции. Я предупредил ее: наши друзья прибыли. Прошло 20 минут. Полчаса. Ее нет. Мне было неловко. Я снова постучался к ней: «Извините…» Она ответила, с трудом сдерживая гнев:

– А что вы так беспокоитесь за них? Ну приехали и подождут!

Она была недовольна мною.

Опоздания стали повторяться каждый день. Уставала за день? Может быть. Но в ее власти было назначить утренний выезд на более позднее время, на любой час. Я перестал ходить за ней, лишь сообщал, как говорили в старину: «Карета подана». То есть люди прибыли.

В соборах, церквях, музеях она задавала вопросы, на которые заранее знала ответ. Спрашивала, чтобы поправить гида, что-то дополнить или величественно согласиться. Это были еще только намеки – показать себя, даже перед гидом; еще только зачатки будущего – и наигранность, и искусственность, в глаза они особенно не бросались. Для каких-то неприятных выводов повода не было, в конце концов, женщина имеет право на слабости. Слухи о ней мне по-прежнему казались преувеличенными.

Но вести себя я стал осторожнее. У нее была своя связь с Михаилом Сергеевичем, тем не менее она спрашивала меня каждое утро:

– Какая информация из Москвы?

Она старалась выяснить новости по моим каналам, как будто ждала чего-то. Чего? Можно было лишь догадываться: тогдашний Генеральный секретарь ЦК КПСС Константин Устинович Черненко был тяжело, неизлечимо болен…

– Все в порядке, все нормально. Ничего чрезвычайного, – отвечал я.

Поездка проходила увлекательно, мы колесили на машинах по самым заповедным уголкам страны, принимали нас всюду очень тепло. Мы с удовольствием обменивались впечатлениями о габровцах, о музеях. В один из замечательных вечеров для нас в ресторане пели и плясали цыгане. Однажды Раиса Максимовна сказала:

– Михаил Сергеевич прилетит в Болгарию, и наш дальнейший визит будет совместным.

Последнее солнечное утро застало нас в Варне, отсюда мы должны были лететь в Софию: прибывал Горбачев. Снова, как всегда:

– Какая информация из Москвы?

Мои догадки подтвердились. В самолете в этот последний совместный наш с ней перелет Раиса Максимовна интересовалась подробностями моей службы у Брежнева, расспрашивала, как была организована охрана, кто подбирал обслугу, каков был состав обслуживающего персонала – повара, официанты, уборщицы, парковые рабочие… кто еще? Расспрашивала о структуре и взаимоотношениях охраны и обслуги.

– Возможно, к этому разговору мы еще вернемся, – сказала она и подвела итог поездки: – Все у нас прошло вроде нормально, все хорошо.

Тайное стало явным. Черненко был еще жив, и жить ему оставалось еще полгода, а Раиса Максимовна уже готовилась стать «первой леди» страны.