Грехи и молитвы

Мужчина, которого она звала, какое-то время стоял на месте, точно истукан, словно Доминика обращалась не к нему. Его взгляд впился в Томаса, точно вместо священника он видел перед собой самого дьявола. Тогда маленький сын Дарио, стоящий рядом с Карлом, подергал его за одежду и что-то сказал. Мужчина тряхнул головой, точно очнулся от наваждения, а после широко улыбнулся и направился к новоприбывшим.

* * *

— Это он, смотри, — голос маленького Уго прорезался сквозь туман в голове Карла. — Он пришел за тобой, как я и говорил. Теперь ты мне веришь?

Карл верил. Он смотрел, как его покойный брат Паоло, гибкий и стройный, соскакивает с лошади, и как по его лицу скользит надменная ухмылка. Сколько он себя помнил, Карл ненавидел ее. Паоло во всем был лучше, а родители всего его выделяли. И теперь, Паоло снова был здесь, перед Карлом, и смерть не помешала ему.

Когда Уго впервые заговорил о Паоло, Карлу показалось, что мальчик одержим. Маленький Уго рассказывал о детстве Карла такие вещи, которых не мог знать никто — но слова лились из детских уст, вскрывая в душе Карла старые, кровоточащие раны. Когда рука Карла тянулась к фарфоровому голубку, как к спасению, Уго качал головой и снова принимался говорить. Тогда рука Карла безвольно падала, и он снова отдавался во власть этого пугающего ребенка.

Уго ничем не выдавал себя при матери, а Карл хранил его секрет. Этим утром, Уго просто сказал: «Он скоро прибудет».

И Карл тут же понял, что он имел в виду.

Больше Уго не говорил ни слова, но Карлу это было не нужно. Он вновь подумал о небольшом ноже, который всегда носил с собой в голенище сапога. Возможно, Паоло уйдет навсегда, если Карл убьет его своими собственными руками.

И теперь, Карл Марино шагал навстречу призраку, который все эти года не давал покоя его душе. Карл видел, как мертвый Паоло бережно обнимает Доминику и что-то ей говорит, а после поворачивается к Карлу и улыбается. О, как Карл ненавидел эту покровительственную, снисходительную улыбку!

Карл улыбнулся в ответ и ускорил шаг.

«Как же долго я ждал, fratello».

* * *

Томасу почудилось нечто неестественное в упругой походке Карла. Астарот, казалось, почувствовал то же самое, потому что в следующее мгновение шепнул:

«Он мне не нравится. И не потому, что он святоша. С ним что-то не так».

«Но что?»

«Я не знаю. От него несет не только Ватиканом… Ребенок!»

Голос Астарота взорвался в голове Томаса, заставив того рефлекторно отступить назад. И этого крохотного шажочка хватило, чтобы Дарио, каким-то чудом почуявший опасность, оказался между Томасом и ножом Карла.

— С…сеньор, — прохрипел Дарио, качнувшись, и упал в руки Томаса.

Где-то за спиной молодого священника закричала Доминика, а у дома навзрыд зарыдал старший сын Дарио.

Уго тихонько прошептал себе под нос «началось» — но никто его не услышал.

Глава 20. Хор немых

Томас в оцепенении наблюдал, как его друг, помощник и последователь падает ему в руки. Из груди Дарио торчала рукоятка ножа — само лезвие вошло глубоко в плоть. Ватиканский священник постарался на славу, нанося удар.

Доминика все продолжала кричать, и ее старший сын подхватил этот страшный плач. Где-то на краю сознания Томаса промелькнула мысль: а ведь младшенький молчит. И верно: младший сын Дарио, хорошенький белокурый ангелочек, все это время стоял на крыльце дома и молча наблюдал за ними. Когда глаза Томаса встретились с глазами ребенка, священник вздрогнул. Ему показалось, точно что-то темное и ледяное коснулось его, но эта мысль растворилась, потому как тело Дарио становилось все тяжелее с каждой секундой. Томас неловко опустил его на землю и беспомощно посмотрел на Доминику.

Лицо женщины раскраснелось, опухло от слез. Она тут же упала на колени перед мужем и обхватила его руками за голову, прижимая к себе.

— Где он? — сквозь слезы выдавила она, баюкая Дарио. Дыхание мужчины было сиплым и прерывистым.

Томас понял, о ком она. Он оглянулся, но Карла Марино нигде не было видно. Ватиканский священник словно растворился в воздухе.

— Я… — Томас не знал, что сказать. Он хотел оставаться рядом со своим верным другом, но голос в голове жестоко подтолкнул его.

«Ищи его. Он вместе с ребенком».

«Я не могу бросить Дарио».

«Он не один. Но если ты не последуешь за святошей, вскоре весь город присоединится к твоему другу. К тому же, он пока еще жив. Ты не слышишь?»

Томас слышал. Каким-то чудом, Дарио отвоевывал себе жизнь каждым хриплым вздохом, и рыдания Доминики постепенно становились все тише.

— Я позабочусь о нем, — сказала она, не поднимая головы, точно догадалась, о чем думает Томас. — Я его жена. А вы… Найдите его.

Женщина выплюнула последние слова, точно яд. Томас почувствовал, сколько боли и ярости она вложила в свою просьбу. А потому, он положил ей руку на плечо и легонько сжал его. А после, вскочил в седло и пустил коня в галоп. Почему-то ему казалось, что Карл отправился на главную площадь — ту самую, которую они проезжали с Дарио при въезде в город.

* * *