Грехи отцов наших

— Вполне возможно. Я не большой специалист в этой области. Единственное, чем могу вас утешить, — Ричарду не очень нравилось то, чем он занимался. Ричи метался, не мог найти себя, в его душе царила полная сумятица — и из-за вас, и из-за его матери. Эта неразбериха чувств мешала ему, преследовала на каждом шагу, делала невозможной нормальную сексуальную жизнь.

Остановившись возле камина, я с минуту смотрел на огонь. Когда же снова повернулся к Вэндерполу, тот все еще сидел в прежней позе, вперив взор во фрагмент коврового орнамента у себя под ногами. Негромким голосом я продолжил:

— Знакомство с Венди оказало на него самое положительное воздействие: он успокоился, жизнь его вошла в стабильное русло. Да что там говорить — он наконец-то обрел счастье и умиротворение, которых так ему недоставало. И вот однажды он несвоевременно пришел с работы и увидел нечто, от чего у него помутился рассудок. Что же это было?

Священник, замерший как статуя, хранил молчание.

— Можно предположить, что Ричи застал Венди с другим мужчиной. Однако с чего бы ему так волноваться по этому поводу? Венди от него не таилась, ему было известно, каким образом появлялись деньги, в изобилии водившиеся у девушки; он знал, что она принимает на дому мужчин, пока сам он находится на работе. Кроме того, в квартире не были обнаружены следы пребывания постороннего человека, а он ведь никак не мог растаять в воздухе, едва Ричи в порыве ярости начал кромсать несчастную бритвой.

Кстати, о бритве. Откуда Ричард ее раздобыл — да еще в считанные секунды? Сам он пользовался электрической; в наши дни молодежь не бреется безопасными лезвиями. Кое-кто, правда, носит подобные штуки в кармане, чтобы при возможности пустить в ход вместо ножа, но не мне вам рассказывать, что Ричи был не из таких.

Возникает вопрос и о том, куда он мог деть эту злосчастную бритву после совершения убийства. Сыщики решили, что он выбросил ее в открытое окно, а потом ее подобрал какой-нибудь мальчишка или бродяга…

— Чем же вам не нравится такая версия, мистер Скаддер?

— Она маловероятна. Расследованием установлено, что он мог использовать и нож. Я посетил ту кухню — там полным-полно разнообразных ножей, от самого маленького до тесака для рубки мяса. Но одна деталь доказывает, что убийца не пользовался ими: все они аккуратно лежали в задвинутых ящиках стола. Человек, охваченный слепой яростью, не может выхватить нож, а потом тщательно задвинуть ящик обратно.

Нет, Вэндерпол, ваш сын не совершал преступления, в котором обвинялся. Вернувшись в тот день домой, он нашел Венди мертвой, и это помрачило его рассудок. Будучи человеком тонкой психической организации, он впал в истерическое состояние.

Я сделал паузу. Голова болела все сильнее, и я принялся осторожно массировать пальцами виски. Однако облегчения это не принесло.

— Вы говорили мне, что мать Ричи умерла, когда он был совсем маленьким.

— Да.

— Но забыли упомянуть, что она не просто умерла, а покончила с собой.

— Господи! Как вам удалось об этом узнать?

— Дело техники. Когда передо мной стоит цель что-то выяснить, я найду тысячи способов достигнуть этой цели. Итак, не будем отвлекаться. Ваша жена перерезала себе вены в ванной комнате этого дома, где мы с вами сейчас находимся. Что послужило орудием? Бритва?

Он вскинул на меня глаза, но промолчал.

— Я спрашиваю — это была ваша бритва?

— Не вижу разницы, — отозвался он низким голосом.

— Вот как? Не видите? — Я пожал плечами. — Представьте себе такую картину: Ричи входит в ванную и находит мать плавающей в крови. Страшное потрясение для юной, неокрепшей души! Но вот проходит еще четырнадцать лет. Он открывает дверь квартиры на Бетьюн-стрит и видит то же самое — женщина, с которой было так тепло и уютно, плавает в луже крови. И она тоже исполосована бритвой.

В каком-то смысле Венди Хэннифорд стала для него потерянной в детстве матерью. Они спокойно жили вместе, подолгу разговаривали перед сном, проявляли друг о друге заботу и не выказывали никаких сексуальных притязаний. Когда же он нашел ее мертвой, перед его глазами вспыхнула иная картина. Та, из детства. И он сделал то, чего никогда бы не сделал в нормальном состоянии.

— Что? — выдохнул Вэндерпол.

— Изнасиловал труп. Это произошло мгновенно, импульсивно, без раздумий. Ему и в голову не пришло хотя бы раздеться, он просто набросился на нее. Когда же все окончилось, Ричи, потрясенный, выскочил на улицу и принялся кричать на весь белый свет, что совершил убийство. Повторять его слова я не буду, скажу одно: в его воспаленном мозгу смешались оба события — он твердо уверовал, что только что переспал с собственной матерью — и она умерла.

— Боже мой!..

Интересно, подумал я, произносил ли он когда-нибудь эти два слова более проникновенно?

Голова раскалывалась уже так, что хоть волком вой. Не в силах больше терпеть, я спросил, есть ли в доме аспирин. Вэндерпол вяло сказал, что аспирин в аптечке, а аптечка в ванной. Я без труда нашел коробочку и принял две таблетки сразу, запив их стаканом воды.