Грехи отцов Том 2

— Хорошо, возможно, я не люблю тебя! Возможно, ты прав! Возможно, мне нравится способ, каким ты занимаешься любовью! Правда состоит в том, что я очень огорчена, смущена, испытываю боль и обиду, отвергнута и просто, черт возьми, несчастна настолько, что не знаю, что еще сказать. Пожалуйста, не можешь ли ты сейчас уйти? Я не хочу больше заниматься с тобой любовью. Я не могу вынести это.

— Вики... — Я был в отчаянии. — Послушай, мы что-нибудь придумаем...

— Ох, ради Бога, Скотт, смотри в лицо действительности! Это не волшебная сказка! Это была прекрасная любовная история, но сейчас она кончилась. Она должна была кончиться! Ей больше некуда продолжаться.

— Но, дорогая, любимая...

Она смотрела на меня злыми серыми глазами. Слезы текли по ее лицу, но она и не подозревала о них.

— Как бы мне хотелось остаться с Себастьяном, — сказала она грубо. — Он действительно любит меня! И он никогда не называл меня ни одним из этих глупых, не имеющих смысла, пустых слов!

Ревность охватила меня с такой силой, что я почувствовал себя обезумевшим. Спотыкаясь, я шагнул назад, так что задрожал кофейный столик; хинная вода бурно плескалась в стакане.

— Ладно, иди, возвращайся к нему, — сказал я. — Почему же ты не идешь?

Я пошел в спальню и Оделся.

— Если он решает все твои проблемы, — закричал я, — иди к нему. Прекрасно. Великолепно. Желаю тебе счастья.

Я слышал приглушенные рыдания. Я завязал галстук, трясущейся рукой отбросил назад волосы и снова оказался в гостиной. Она упала на кушетку, ее лицо было закрыто руками.

— Итак, в чем состоит твоя проблема? — спросил я. — Может быть, Себастьян не так искусен в постели, но почему же это должно волновать тебя сейчас? Если ты захочешь, чтобы тебя как следует трахнули, садись в самолет и лети в Лондон, и, если я не буду слишком занят, я уделю тебе пару часов. Во всяком случае, это все, что ты от меня хочешь, да? Ты просто использовала меня, чтобы доказать себе что-то, и теперь, когда ты получила нужное тебе доказательство, ты больше меня не хочешь!

Она подняла покрытое пятнами, заплаканное, опухшее от слез лицо. У меня возникло отвратительное воспоминание об Эмили, горюющей о моем отце.

— Вики, я сожалею, прости меня, я не знаю, что говорю...

— Заткнись! — закричала она. — Уходи! Ты уже достаточно испортил мою жизнь — оставь меня одну. Боже, и у тебя хватило наглости обвинить меня в том, что я использовала тебя! Ты использовал меня во всех отношениях! Ты не можешь обращаться с женщинами иначе! Ты ненормальный! Как бы ты ни был хорош в постели, ты всегда будешь терпеть неудачу с женщинами, потому что всегда будешь нравственным уродом!

Я схватил стакан с хинной водой и с силой швырнул его о стену, Вики закричала. Осколки стакана разлетелись по ковру. Я повернулся. Подошел к застекленному шкафчику для напитков. Схватил бутылку джина и бросил ее также вслед за стаканом. Раздался еще один звон, резкий звук, затем противный запах алкоголя.

— Нет! — закричала Вики. — Нет! Я вызову полицию! Нет!..

Я смотрел вниз. У меня в руке была бутылка виски. Я поставил ее медленно в шкафчик и потер глаза тыльной стороной руки.

— Я сожалею, — сказал я ошеломленный. — Я не знаю, что случилось со мной. Я никогда не делал такого прежде в трезвом состоянии.

Она попятилась от меня. Мне показалось, что она меня испугалась.

— Пожалуйста, теперь уходи, — сказала она высоким голосом.

— Мне очень жаль. Прости меня...

— Сейчас же уходи.

— ...я позвоню тебе.

Она не ответила и не оглянулась. Ощупью я добрался до входной двери, вышел из квартиры и как-то нашел дорогу из освещенных коридоров в темноту, которая ожидала меня снаружи.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

— У тебя все в порядке? — спросил Корнелиус.

— Просто прекрасно.

— Все еще думаешь, что будешь готов уехать во вторник?

— Моя секретарша заказала билет.

— Хорошо... Никаких проблем?

— Никаких.

Я позвонил ей, как только вернулся в свой кабинет. Я намеревался подождать до вечера, но теперь понял, что ждать было невозможно. Я должен был поговорить с ней немедленно.

Из квартиры ответа не было, тогда я позвонил в ту квартиру, где она жила с детьми, и поговорил с домоправительницей.

— Мисс Фоксуорс уехала на несколько дней, сэр. Она покинула дом час тому назад.

— Куда она уехала?

— Я не знаю, но она оставила адрес своему отцу на случай крайней необходимости. Я уверена, если вы попросите мистера Ван Зейла...

Я повесил трубку. И не удивительно, что Корнелиус так осторожно спрашивал меня о моем здоровье. Я позвонил ему домой в Аризону и Бар-Харбор, но никто там не ожидал ее прибытия. Позже в течение дня я звонил туда еще раз, но ее там не было.

Я как-то выдержал остаток дня и, когда приехал домой поздно вечером, нашел письмо, которое прибыло для меня с нарочным. Она писала:

«Я не хочу видеть тебя до твоего отъезда и не хочу, чтобы ты звонил мне из Лондона. Без сомнения, мы, в конце концов, встретимся опять, но к тому времени я смогу пережить все это. Я искренне надеюсь, что ты будешь счастлив в Лондоне и получишь от жизни все, что бы ни захотел».