Греховная страсть

Когда ветер утих, Мириам осмотрелась вокруг, здесь не было ничего, кроме прекрасного сада. Орхидеи и луговой шафран, цикламены, лилии и ирисы, каменные розы, хенна, миндаль, усыпанный белыми цветами, — все сверкало и переливалось от капелек росы. Она глубоко вздохнула, ловя сладкий аромат влажных нарциссов и пьянящий дух мандрагоры. Она вдыхала все эти ароматы, наслаждаясь ими. Она все еще чувствовала, какое у нее огромное сердце, как оно бьется в груди, заполняя все ее существо. Она ощущала, как от него с каждым ударом растекается покой. Это был покой, который снизошел на нее, когда он начал лечить ее, потрясающее чувство, незнакомое ей прежде. Это же чувство охватило ее сейчас. Она поняла — у нее будет ребенок.

Глава XI

Мы возвращались в тоннели каждую ночь. Беранже был обходителен со мной, но больше не проявлял никаких страстных чувств. Ни на свету, ни в темноте. Мне так хотелось, чтобы он обнял меня и вновь поцеловал, но я не винила его.

Скорость вскрытия гробов-сокровищниц все возрастала. Я думала, что как только мы найдем книгу видений, то на этом и остановимся. Мы работали очень усердно. Вскоре Беранже надумал разжигать костер, чтобы света было побольше, где мы вскрывали гробы. В какой-то момент я почти решила рассказать ему историю семьи мадам, но тут же вспомнила, что он никогда не отзывался о ней хорошо, и все-таки не стала.

Мне необходимо было найти книгу раньше него, но это было крайне трудно, потому что он открывал гробы с такой скоростью, что мне было за ним не угнаться. Там было столько сокровищ, и они ослепили его.

Я не могла отделаться от мысли, что должна рассказать обо всем мадам и показать ей гробы-сокровищницы ее родственников. Спустя несколько дней после Рождества я пошла к ней. Мадам Сью открыла мне дверь как обычно и попросила подождать. Через несколько минут мадам вышла ко мне вся в черном. Но лицо ее посвежело и не выглядело таким, как прежде:

— Вы хорошо выглядите, — поприветствовала я ее.

— Спасибо, Мари. Мне намного лучше. А ты, наоборот, выглядишь немного бледной.

— Я не спала.

— Входи, пожалуйста.

Я проследовала за ней внутрь. Напротив входной двери стоял большой деревянный сундук. Раньше я его не видела.

Мадам села и предложила мне, я расположилась напротив нее и начала рассказывать:

— Я исследую могилу последние несколько ночей. Вместе со святым отцом.

— Да ты что? — воскликнула мадам. Ее лицо замерло в ожидании.

— Мы обнаружили несколько помещений, тоннелей. В одном из них — это невозможно — груды костей поднимаются выше наших голов. И там полно гробов. Дюжины. Один, я полагаю, принадлежит сыну Жанны Катарины, но мы не открывали его еще.

— Еще не открывали? — Ее глаза округлились. — Но вы же и не будете его открывать, не так ли? Вы что, вскрываете гробы?

— А почему нет? Да! — Моему энтузиазму не было границ.

— Но зачем?

— Для того чтобы найти книгу, конечно же. Я думаю, она в гробу мальчика. Больше ей негде быть.

— Все, что вы делаете, — омерзительно.

Сердце мое упало. Она никогда раньше не говорила со мной таким тоном, и это ранило меня. У меня сразу пропало желание рассказывать ей, что же мы нашли в гробах.

— Я думала, вы обрадуетесь. Вы же сами хотели найти могилу. И я надеялась, вы захотите увидеть и книгу.

Она взяла мою руку в свою:

— Мари, я понимаю, что ты хочешь помочь мне, ты так добра, но пожалуйста. — Она замолчала, а потом продолжила: — Мне бы не хотелось, чтобы ты беспокоила мертвых из-за меня. То, что ты мне рассказала, уже вполне достаточно, и теперь я могу представить, что именно там написано. Мне правда этого достаточно.

Я кивала ей в ответ, но все равно продолжала настаивать на своем, пока она не ответила мне достаточно грубым тоном:

— Спасибо, Мари, ты очень добра, но я не нуждаюсь в дальнейшей твоей помощи. Тем более в помощи Бога или святого отца. А теперь я скажу тебе еще кое-что. Я переезжаю в Париж. Насовсем.

— Нет! — закричала я, но быстро спохватилась, устыдившись подобных проявлений чувств. Потом тихо добавила: — О нет, мадам, простите, я буду скучать по вам.

— Я тоже буду скучать по тебе, Мари. Очень сильно. Но пришло время мне покидать это место. Меня здесь больше ничто не держит.

* * *

Еще через пару ночей мы с Беранже все-таки нашли и вскрыли маленький гробик Вертело. Я затаила дыхание, пока Беранже поднимал крышку, мне не терпелось увидеть книгу, но там ее не оказалось. В бешенстве, поддавшись какому-то неистовому порыву, мы стали вскрывать все гробы, один за одним, и, не находя книгу нигде, мы бушевали все больше и больше.

С той ночи прошло какое-то время, и Беранже начал потихоньку выносить из подземелья драгоценности. На эти деньги он построил мне дом, закончил церковный сад, построил библиотеку, в которой я могла хранить книги, подаренные мне мадам. И поступал он достаточно мудро, потому что вскоре государство стало отнимать у Церкви собственность и все, что Беранже построил в последнее время, он оформлял на мое имя. Это означало, что я стала состоятельной дамой. У меня могло быть практически все, о чем прежде я только могла мечтать.