Греховное Искушение

Боже! Получается это был не сон? Сердце моё сжалось от ужаса и перестало отдаваться мне в грудь, я в один момент снова перестала чувствовать всё, включая своё тело. Пальцы онемели и не слушались меня, газетный лист выпал из моих рук, а душераздирающий крик так и не смог выйти из меня, застряв где-то в горле. Нет! Этого не может быть! Это глупая шутка! Тот человек, что похитил меня просто надо мной издевается! Я не могу поверить в то, что Даймонда больше нет в живых. Проревев ещё неизвестно сколько времени, я вырубилась без сил. Может быть хотя во сне мне удастся встретиться с Даймондом?

* * *

Когда я открыла глаза на полу стояла свежая порция сосисок и яиц, но еда — это последнее, о чём я могла думать, поэтому взяв в руки тарелку, я запульнула со всей дури ею в противоположную стену.

— Ублюдки! Покажитесь! Кто вы? Что вам от меня нужно? — отчаянно рычала я.

Услышав жужжащий звук, я подняла на него взгляд и обнаружила камеру, оборудованную в углу у самого потолка. Моего роста не хватило бы, чтобы дотянуться до неё и попытаться вырвать её или хотя бы деформировать, поэтому, не придумав ничего лучше, я пододвинула матрас к противоположной стене, сложила его пополам, подняла самый большой осколок тарелки с пола и начала колотить им по камере. Справившись с ней через некоторое время, я пришла к выводу, что мой похититель «ослеп» и теперь будет вынужден действовать наугад, мне оставалось лишь выждать время, когда он соизволит явиться в эту чёртову комнату в очередной раз. К счастью, ждать пришлось не долго. Услышав шаги, я схватила осколок и спрятала его у себя за спиной. Дверь открылась нараспашку, так как мой похититель с силой её пихнул, впечатав в стену, но сам он не спешил показываться мне на глаза. Сгорбившись, я сидела на матрасе, тряслась от страха за свою жизнь и внимательно всматривалась в темноту за порогом. Когда, наконец, он сделал шаг в мою сторону, и я увидела краешек его ботинка, то мигом потеряла почву из-под ног. Я провалилась в бездну предательства и вероломства.

— Омега? Что ты…? — пыталась я говорить связно, но ни черта не выходило. Я почувствовала, как сжала в руке осколок так, что, вероятно, разрезала им свою ладонь.

— Ты удивлена? — как ни в чём не бывало спросил он, присев на корточки возле меня.

— Так это был ты? Ты хотел убить Даймонда? — хватала я ртом воздух, уставившись на него — Но почему? Что он тебе сделал?

— Почему же хотел? Я убил его! Даймонд Неттинг вот уже как четыре дня считается вполне себе симпатичным трупом.

— Что? Этого не может быть… — заторможено я проговаривала, едва соображая.

— Ещё как может, дорогая! Сегодня были его похороны! Так себе, скажу я, похороны знаменитого человека. Народу было не слишком-то и много! — хватало у него наглости улыбаться мне в лицо.

Это же неправда? Нет, пожалуйста, пусть это окажется ложью! Я не вынесу этого. Я не смогу с этим жить!

— Чёртов ублюдок! Как ты мог?! — рыкнула я, подскочив с матраса. Я без каких-либо сожалений принялась полосовать осколком воздух возле него, не дотягиваясь до его мерзкой рожи, но он быстро скрутил мне руки и повалил на живот, наваливаясь на меня своим тяжёлым телом.

— Очень просто! Ты не должна была влюбляться ни в него, ни в кого-либо другого! Не должна была жить с ним! Не должна была даже думать о том, чтобы уйти от меня! Ничего из этого ты не должна была делать! Ты была и будешь только моей! Ты — мой трофей! Как ты не поняла до сих пор? — с извращённой нежностью говорил он мне на ухо, на что я зажмурилась, так как его слова пробирали до костей.

Мне было противно от него, от самой себя, но боль в сердце превалировала над всеми моими чувствами, что были у меня в данный момент. Боль распространилась повсюду, она сковала моё тело и разум, я не понимала, что мне делать дальше и не знала, как жить с этим грузом, ведь всё, что произошло с Даймондом было исключительно по моей вине. Осознавать, что твоего любимого человека убили из-за тебя же невыносимо больно, эта боль приносит тебе лишь одну мысль — мысль о самоубийстве.

— Я никогда не была твоей! Я не вещь, чтобы быть чьей-то! — тяжело давалось говорить, так как он с каждой минутой всё сильнее наваливался на меня.

— Ты стала моей вещью, когда подписала контракт. Нужно было внимательней его читать, чтобы не было вот таких недоразумений. Ты думаешь я просто так воспитывал тебя и держал всегда под наблюдением, пылинки с тебя сдувал и ничего не требовал от тебя взамен? Ты думаешь я бы решился держать у себя девку, которая выполняет заказы настолько медленно, что можно самому умереть, если бы это было не для конкретных целей?

— Что ты хочешь от меня?

— А то ты не знаешь? Хотя о чём это я? Ты ведь никогда не умела понимать намёки мужчин. Умела бы — уже давно поняла, чего же я от тебя хотел и до сих пор хочу большего всего на свете! — скользнул он грубой ладонью мне под юбку.

— Я не стану твоей подстилкой! Даже не мечтай! — брыкалась я из последних сил.