Греко-персидские войны

Двоюродный брат царя, Мардоний, тот самый, что в 492 г. до н. э. возглавлял неудачный поход на Элладу, говорил о том, что Ксерксу необходимо довести до логического конца дело, начатое отцом. Мардоний, исходя из личного опыта, указывал на то, что между эллинами нет единства, а также на то, что многие греческие города предпочтут подчиниться персам без боя. Так же царский родственник говорил о слабости военной организации эллинов, при этом совершенно игнорируя печальный опыт Марафонской битвы: «Впрочем, как мне рассказывают, эллины ведут войны по невежеству и глупости бессмысленнейшим способом. Объявив друг другу войну, они выбирают прекраснейшую, совершенно ровную местность, там сходятся и ведут бой; вследствие этого даже победитель удаляется с поля битвы с большими потерями; о побежденных я не говорю вовсе: они гибнут поголовно» (Herod. VII, 9).

Трудно сказать, почему Мардоний, один из лучших персидских полководцев, говорил царю заведомую ложь. Двоюродный брат Ксеркса не мог не знать о том, что произошло при Марафоне, обо всех перипетиях битвы он слышал от своего родича Артафрена, возглавлявшего поход. Но у Мардония были свои резоны освещать положение дел Ксерксу именно так, а не иначе. Соблазняя царя легкой победой, он преследовал свои личные цели: «Говорил Мардоний из страсти к переменам и из желания самому быть наместником Эллады» (Herod. VII, 6). На данный факт указывает и Диодор Сицилийский: «Перс Мардоний был двоюродным братом и шурином Ксеркса и благодаря знаниям и храбрости он пользовался у персов величайшим почетом. Преисполненный гордости и находясь в зрелом возрасте, он стремился стать предводителем большого войска

» (XI, 1). Также Мардонию очень хотелось реабилитироваться за неудачу прошлого похода на Балканы, когда разгневанный Дарий отстранил своего зятя от командования армией вторжения.

Впрочем, свои слова военачальник подкреплял и конкретными действиями. Когда в Малую Азию прибыли послы от фессалийских аристократов Алевадов и заявили о том, что Фессалия признает власть персидского царя, Мардоний быстро представил их Ксерксу. Также благодаря его содействию при дворе оказались потомки афинского тирана Писистрата, которые стали убеждать Ксеркса совершить вторжение в Элладу. В итоге царь не устоял против такого дружного натиска и объявил о подготовке к большой войне с греками. Мардоний торжествовал, но, как оказалось, он рано обрадовался – вскоре события приняли совсем другой оборот.

Артабан, дядя Ксеркса, резко выступил против войны. На царском совете он указал племяннику на все трудности предстоящего предприятия и изобличил Мардония в откровенной лжи. В отличие от своего оппонента, он обратился к опыту Марафонского сражения и обрисовал Ксерксу все трудности предстоящего похода. В заключение своей речи Артабан заявил, что если царь все же считает необходимым начать войну с эллинами, то пусть сам останется дома, а в Грецию пошлет своего военачальника. Например, того же Мардония. Дядя был настолько убедителен, что через некоторое время Ксеркс объявил о том, что поход в Элладу отменяется.

Если мы отбросим в сторону рассказы Геродота о том, как по ночам к царю являлся страшный призрак и заставлял идти войной на греков, то увидим, что при персидском дворе шла жесточайшая борьба между сторонниками и противниками войны. Причем это противостояние продолжалось с переменным успехом, поскольку вверх одерживала то одна партия, то другая. В итоге победа осталась за Мардонием и его сторонниками, поход против Балканской Греции был решен. Мирное время, оплаченное для Эллады кровью марафонских бойцов, закончилось.

IV. Нашествие Ксеркса

1. Ураган надвигается. 481 г. до н. э