Греко-персидские войны

Битвы при Артемисии вообще могло не быть, поскольку ситуация накануне сражения в буквальном смысле слова сложилась трагикомичная. Когда Эврибиад вновь привел триеры к Пагасийскому заливу, то с удивлением обнаружил, что персидский флот по-прежнему значительно превосходит греческий по числу кораблей. То ли дозорные значительно преувеличили потери персов, то ли Эврибиад просто выдал желаемое за действительное и убедил себя в том, что враг понес невосполнимый урон. Но бесспорным фактом остается то, что, увидев армаду Ксеркса, командующий союзным флотом в очередной раз ударился в панику. И первая мысль Эврибиада была о том, что необходимо в очередной раз оставить позиции у Артемисия. Его полностью поддержали командиры эскадр с Пелопоннеса, поскольку они не хотели сражаться так далеко от дома. По их мнению, надо было уплыть к Истму и там ждать персов. Особенно настаивал на этом плане коринфский военачальник Адимант, под командованием которого было 40 триер. Самовольный уход коринфян мог спровоцировать остальных союзников, и в этом случае объединенный греческий флот просто бы распался.

Узнав о таких настроениях среди высшего союзного командования, жители Эвбеи собрали представительную делегацию и отправили к Эврибиаду, чтобы убедить его остаться у Артемисия. В случае ухода греческого флота с этой позиции Эвбея попадала под удар персов, поскольку становилась совершенно беззащитной. Впрочем, не особенно надеясь на то, что Эврибиад пойдет им навстречу, уполномоченные решили просить спартанца хотя бы о том, чтобы он подождал с отступлением и дал им время на эвакуацию с острова женщин и детей. Но Эврибиад не стал даже слушать просителей, объявив, что флот немедленно отплывает. И тогда посольство в полном составе отправилось к командующему афинскими триерами Фемистоклу.

Фемистокл и сам понимал всю пагубность решения Эврибиада, оставляющего без прикрытия с моря сухопутную армию в Фермопилах. Стратег сидел на своем корабле и ломал голову над тем, каким образом можно заставить пелопоннесцев остаться у Артемисия, когда ему доложили, что прибыло посольство с Эвбеи. Посланцы не стали ходить вокруг да около, а сразу заявили Фемистоклу, что дадут ему огромную сумму в 30 талантов серебра, если он сумеет убедить Эврибиада дать битву у Эвбеи. Афинянин быстро сообразил, что к чему, и понял, что в лице эвбейской делегации судьба дала ему шанс изменить критическую ситуацию в лучшую сторону.

Заверив посланцев в том, что он решит все их проблемы, Фемистокл принял взятку и отправился к Эврибиаду. Афинянин знал, что спартанцы падки на деньги, как и то, что даже против их царей не раз выдвигались обвинения в подкупе. Поэтому Фемистокл был уверен в успехе. Явившись на корабль Эврибиада, он предложил командующему пять талантов якобы из своего кармана за то, чтобы союзный флот остался у Артемисия. Суровый спартанец не устоял перед искушением и позволил себя подкупить. Но оставался командир коринфской эскадры Адимант. Этот деятель искренне ненавидел афинян и полагал, что чем хуже будет Афинам, тем лучше будет Коринфу. Но Фемистокл нашел для Адиманта и нужные слова, и необходимые средства: «Ты не покинешь нас, потому что я дам тебе большие подарки, нежели те, какие прислал бы тебе царь мидян, если бы ты покинул союзников

» (Herod. VIII, 5). Произнеся это, стратег распорядился принести на корабль Адиманта три таланта серебра. Коринфский военачальник сразу же изменил свое мнение относительно дальнейшего плана боевых действий, и согласился остаться со своими триерами у Артемисия.

Впрочем, был еще один человек, мешавший осуществлению планов Фемистокла и настаивавший на возвращении в Афины. Его звали Архитель, он был триерархом священного афинского корабля, на котором обычно отправлялись в путь различные религиозные посольства. Причина такого малодушия объяснялась просто – у Архителя не было денег, чтобы расплатиться с командой. Фемистокл использовал сложившуюся ситуацию в свою пользу и настроил против триерарха гребцов и воинов до такой степени, что они отняли у своего начальника ужин. После этого стратег отправил незадачливому соотечественнику ящик с хлебом и мясом, подложив при этом под еду талант серебра. А на словах велел передать, чтобы триерарх позаботился о своих людях, иначе Фемистокл обвинит его перед народным собранием в получении взятки от персов. Архитель был вынужден замолчать, и теперь у афинского стратега были развязаны руки (Plut.Them. 7). При этом Эврибиад, Адимант и Архитель были искренне убеждены в том, что Фемистокл заплатил им из личных средств. Что же касается афинянина, то двадцать один талант серебра он оставил себе, справедливо решив, что обязательства перед жителями Эвбеи выполнены.