Гремучая смесь

Проведя рукой по стенам, арестант попытался обнаружить выключатель. Не нашел. Зато определил размер комнаты – метр на метр. Меньше конуры для дворняги. А у его курцхаара отдельная комната. Стула тоже нет. Еще час назад он думал о собаке, камине… Размышлял о чем угодно, кроме того, что будет обвинен в торговле наркотиками, арестован и проведет ночь голодный в конуре без шнурков и света. Хотелось надеяться, что это будет единственная ночь в заточении, а завтра он отыграется на этих глыздиных, анишиных и советниках.

«Мне бы ночь отстоять. Именно отстоять, потому что садиться на пол в брюках стоимостью в квартальную зарплату моих тюремщиков не хочется, хотя бы из принципа. К тому же здесь сильно разит мочой», – это были последние горделивые мысли борющегося со сном узника.

Под утро Феликсу было уже все равно, сколько стоили его брюки.

 

Место Волшебника заняли Глыздин и Анишин. Первый отнял у Феликса айфон, бумажник, документы, ключи от машины, сигареты. В общем, все, что было у него в карманах. Второй дал трубку городского телефона.

Ноги просто отказывались держать тело. Спал сидя, привалившись к стене. В его мозгу, пока еще живущем свободой, всплывали картины прошлого…

Свободный выбор человека не меняет его судьбу

…Он обсуждал со своим товарищем по срочной службе ближайшие выходные. Сегодня товарищ возглавлял одно из лесных хозяйств в Карпатах, площадь которого равна площади Одессы. Зверье там водится всякое, но его интересовал глухарь. Сейчас самое время на него поохотиться.

– Феликс Сергеевич, к вам на встречу пришел эксперт по сигарному табаку из отдела закупок сырья господин Лядвин, – сообщила секретарь по внутренней связи.

– Он что, не мог по телефону со мной связаться?

– Говорит, архиважно. По телефону такое вы сами запретили обсуждать.

– Ладно, впускай.

Вошел Лядвин.

– Добрый день, Феликс Сергеевич.

– Какой же он добрый, коль вы пожаловали?

– Да уж не взыщите. Работа моя такая…

– Ладно. Присаживайтесь и выкладывайте.

– Ситуация требует принятия немедленного решения. Сейчас мы закупаем табак на острове Ява, а новый владелец, папочкин сынок, получивший плантации в наследство, проигрался в Лас-Вегасе и намерен все продать с молотка. Смена владельца может привести к изменению ассортимента или, того хуже, переориентации новых хозяев на других покупателей. Вы же знаете, как долго мы налаживали поставки этого элитного табака для сигар «Двойная Корона» и «Черчилль»?!

«Почему бы мне не приобрести эту плантацию, да так, чтобы об этом мало кто знал?» – мелькнуло в голове у бизнесмена, и он поспешил распорядиться: – Предоставьте мне всю имеющуюся информацию по плантации. Немедленно.

– Хорошо, Феликс Сергеевич.

Лядвин вскочил и через пять минут выложил на стол перед своим директором фотографии острова Ява.

«А ведь мне там бывать так и не пришлось, – подумал Феликс не без сожаления и, набрав номер управляющего, заговорил по-английски:

– Добрый день. Как дела, Мигель?

– Более-менее, – ответил человек с сильным испанским акцентом.

– Вы испанец?

– Кубинец.

– Понятно. Вас беспокоит Россия, ваш потребитель табака. Меня зовут Феликс. Что у нас с поставками на этот сезон?

– Я знать русски. Учился Москва. Англиски мой многа плоха, чем русски, – сказал собеседник, и они перешли на русский.

– У нас на плантации скоро произойдет смена хозяина, и я ничего не могу обещать по поводу поставок. Может, и меня сменят.

– Сколько задолжал ваш хозяин?

– Семнадцать миллионов.

– Какова реальная стоимость плантации?

– Если продавать с урожаем, который можно пощупать, миллионов семьдесят. А пока ничего нет, то и за двадцать не купят.

– Мигель, а ты согласился бы стать моим управляющим, если она станет моей?

– Мне нравится эта работа. Я умею ее делать, – убедительно и с расстановкой проговорил кубинец.

– Звони хозяину и говори, что русский готов начать переговоры. Пусть дает мне свой телефон.

– Хорошо, Феликс.

– До свидания, Мигель.

При явной легковесности нуля с ним единица – сразу десять

Янки начал торг с сорока миллионов. Феликс заявил, что пятнадцать готов передать ему хоть сегодня, а за сорок, возможно, купит плантацию осенью, при условии урожая табака. Через час переговоров янки спустил цену до двадцати пяти. Русский стоял на своем. На следующий день, с утра, янки просил двадцать. К обеду сошлись на семнадцати.

Феликс летел на Яву, чтобы оформить сделку и осмотреть свои владения. В аэропорту Нгурах-Рай его встречал управляющий табачной плантации Мигель, худощавый мужчина неопределенного возраста, с упругой кожей и абсолютно седыми волосами.

– Сколько тебе лет, Мигель? – поинтересовался русский.

– Сорок шесть.

– А почему совсем седой?

– Это долгая история, связанная с моей работой на социалистической Кубе.

– Расскажешь как-нибудь?

– Обязательно.