Грешники

Единственный человек на свете, которому я могла пожаловаться на то, что землистый цвет лица у меня не от «запахалась на работе», а потому что так выглядят мой нереализованный «гормон любви» — окситоцин.

Грозная деловито бросает сумку на диванчик со своей стороны, усаживается и начинает разглядывать фотографию Великана вообще не стесняясь увеличивать ее в разных местах.

— Хороший экземпляр, — выносит вердикт, поглядывая на меня поверх телефона. — И определенно подходит для твоей орбиты.

— Это случайный знакомый, — спешу ее разочаровать.

— Какая разница, если это — твоя «группа здоровья»?

— Ты вообще не забыла, что я замужем? — радуюсь, что телефон снова у меня в руках, и на всякий случай прячу его в сумку.

О своем «мимолетном увлечении» с Призраком я, конечно, ничего никому не говорила. Хотя бы потому, что уже миллион раз успела пожалеть об этом импульсе. Великан, хоть он и чудак-на-букву-«М» — был чертовски прав: если бы я не хранила в памяти обещание Призрака всегда меня ждать, то никогда бы не набрала его номер.

Грозная смотрит на меня так, словно я напомнила о существовании у себя третьей руки.

— Маша, учитывая тонкие обстоятельства твоего брака, а так же твой внешний вид, я бы сказала, что нормальный здоровый интим тебе нужен хотя бы в мерах безопасности — еще немного и ты начнешь бросаться на людей.

— Цинично, но правда, — соглашаюсь я.

Уж перед взрослой умудренной и битой жизнь женщиной, точно не стоит корчить из себя непорочное создание.

Слово за слово, пока нет Маруси, пересказываю ему детали своего знакомства с Великаном.

И, конечно, приходится сказать о разводе.

И о том, что я видела Гарика с другой женщиной.

Меня почему-то страшно мучит совесть за ту слабость с Призраком, и вскрывать правду о нем хочется меньше всего. Все равно, что признаваться в какой-то венерической болячке. Но будет несправедливо и нечестно, обвинив мужа в измене, не сказать, что и я тоже изменила. Правда, уже после того, как меня решили отправить с выходным пособим на скамейку «бывшие в употреблении».

Грозная умеет слушать.

И, в отличие от моих немногочисленных знакомых, она никогда не корчит из себя целомудрие. И позволяет миру быть разноцветным, а не черно-белым, где каждая изменившая жена автоматически превращается в Вавилонскую блудницу, а каждый неверный муж — в Кобеля.

— Ты уверена, что это была именно любовница? — после моего короткого монолога, спрашивает она, подзывая официанта и заказывая сразу две порции ирландского виски. — Ну то есть ты видела, как они целовались, держались за руки, вели себя как люди, которые после встречи отправятся в постель?

— Господи, хоть ты не начинай, — закатываю глаза, уже жалея, что решила еще раз вскрыть душу. Возможно, это стоило делать не на свежие раны и точно не после знакомства с Великаном. — Я видела его с другой женщиной. Они были там вместе. И это точно не походило на деловую встречу. Кроме того, Гарик не стал отпираться, когда я все ему высказала.

— Он не стал с тобой спорить, — предполагает Грозная. — Я бы сказала, что это поступок умного мужчины, который нашел лучший выход из назревающей сцены.

— Можешь позвонить и сказать ему, что он — твой герой.

Чувствую себя абсолютно беспомощной и брошенной.

У меня всего-то две подруги, одна из которых годится мне в матери, а другая — бабушка моего мужа! По этой причине облегчить душу перед одной из них я точно не могу, а другая, вместо слов поддержки, устраивает сеанс психоанализа.

Хорошо, что официант как раз приносит виски, и я буквально заливаю злость двумя крепкими глотками.

— Ну и что ты собираешься со всем этим делать? — глядя на мои нервы, Грозная пьет медленно, вприкуску с ломтиками лимона, который нам подали вместе с алкоголем. — Я так понимаю, Призрак с горизонта уже исчез?

— Не напоминай, — я снова пью.

— Все ошибаются, моя хорошая. Мужчины — как диета. Один срыв на тортик с малиновым кремом — не повод завязывать с правильным питанием, и начинать есть всякую дрянь. Не самый лучший выбор, но уж точно не повод съесть себя за это.

Я собираюсь с силами, чтобы сказать то, что пошатнет мой светлый образ.

Потому что, даже если я буду изо всех сил отмахиваться от этой мысли, Великан был прав.

— Я просто хотела, чтобы ему было больно, — произношу вслух то, от чего бегала все это время. — Ждала возможность поквитаться. Воспользоваться им для своего удовольствия, а потом выбросить. Думала, мне станет легче.

Конечно, все эти странные процессы происходили в моей голове абсолютно неосознанно, но они точно торчали во мне и все это время вели активную подрывную деятельность. Мой «срыв в Призрака» случился бы так или иначе, это было лишь вопросом времени.

Он правда отравил меня своими словами о том, что будет ждать.

Он знал, что рано или поздно они меня отравят. Впрыснул их в мои вены как чертов тромб, и просто ждал, пока маленькая бомбочка замедленного действия курсировала по моему организму.

— И как, полегчало? — в голосе Грозной ни капли иронии.

Отрицательно качаю головой.