Грешница и кающаяся. Часть II

— Я надеюсь, что мне будет позволено навестить вас в вашем отдаленном раю? — сказал молодой дон, обращаясь к Эбергарду.— Думается, что даже воздух вокруг Монте-Веро будет сильным магнитом для меня, потому что желание видеть прекрасных дам, украшающих ваш дворец, будет преследовать меня повсюду! Совершенно чужим, посторонним человеком,— продолжал Рамиро,— переступил я ваш порог и нашел столько тепла и благосклонности, что, несмотря на горькую весть, которую я принес вам, мне каждый день хочется благословлять тот час, когда я познакомился с вами.

Жозефина с тайным удовольствием внимала молодому офицеру и к немалой своей радости услышала, что он не боится далекого путешествия и приедет в Монте-Веро, чтобы навестить их.

— Граф, вы будете приняты с распростертыми объятиями,— отвечал ему Эбергард,— и я надеюсь, что мои владения понравятся вам.

— В таком случае, до свидания! — сказал Рамиро, обращаясь к князю и дамам.

— Жозефина, протяни же графу руку на прощание! — воскликнула Маргарита.

— До свидания,— промолвила девушка, покраснев до корней волос, и протянула Рамиро свою маленькую красивую ручку, которую он тут же прижал к губам.

Князь со странным предчувствием следил за этой сценой, затем проводил молодого графа де Тэба до веранды.

После обеда Эбергард уединился с Мартином, чтобы обсудить какие-то важные дела, Жозефина ушла к себе и занялась любимым делом — рисованием. А Маргарита направилась в оранжерею, примыкающую к особняку, пышная зелень которой представляла в пасмурные и дождливые дни прекрасное место для отдыха.

Глубокая тишина царила в оранжерее. Цветы распространяли чудный аромат, пальмы бросали тень на Маргариту, присевшую на скамейку в одной из беседок. Ничто не нарушало здесь тишины, даже ветерок не колыхал листву деревьев и кустов.

Руки Маргариты безвольно опустились, глаза ее закрылись, она задремала на удобной скамье; вдруг легкая улыбка оживила ее прекрасное лицо, вероятно, она видела во сне Вольдемара, вероятно, встретилась с ним и соединилась навеки.

Но скоро тайная грусть снова омрачила лицо спящей Маргариты; неожиданный вопрос, который часто не давал ей покоя наяву, предстал перед ней во сне.

Она знала своего отца, Бог привел найти его, и молодая женщина ежечасно благодарила Его за это. Но кто ее мать? Где она? Какой злой гений лишил ее счастья видеть и любить женщину, давшую ей жизнь?

Маргарите казалось, будто она, неприкаянная и бесприютная, снова бродит по белу свету в поисках своей матери.

Сердце ее сильно билось, она видела себя на далекой пустынной равнине, бесцельно бродившей по сухим мхам, где для отдыха не было ни деревца, ни кустика; она спешила дальше, душа ее не находила покоя, ей во что бы то ни стало нужно было отыскать свою мать! Все это представлялось ей во сне так явственно, что она даже чувствовала, как шиповник колет ее босые ноги; вот впереди что-то мелькнуло, и она пустилась вдогонку за каким-то существом, видневшимся вдали, но оно, казалось, убегало от нее…

Тайный голос нашептывал ей, что она обязательно должна настичь удалявшуюся тень; страх овладевал ею при мысли, что эта тень, существо это, может вот-вот скрыться из виду: она хотела окликнуть его, но голос отказывался повиноваться ей. Крупные капли пота выступили у нее на лбу, ноги подкашивались, она чувствовала, что силы оставляют ее. Маргарита в отчаянии протягивала руки, чтобы удержать удалявшуюся тень, которая, как она теперь поняла, и была ее матерью, привлечь к себе… Сердце билось все сильней, дыхание прерывалось…

«Сжальтесь! — вырвалось наконец из ее груди. — Мама, родная моя мама, я выбилась из сил! Но я все-таки должна догнать вас, удержать и хотя бы минуту отдохнуть в ваших объятиях!»

Вдруг тень на мгновение приостановилась; казалось будто она услышала крик отчаяния молодой женщины

Маргарита с трудом подошла. ближе, вгляделась, и вопль ужаса вырвался из ее груди: она увидела перед собой графиню Леону, некогда с ужасными угрозами представавшую перед ней во дворце принца и в лесной хижине.

— Я твоя мать! — произнесла Леона.

— Вы?… Вы — моя мать?… — прошептала измученная женщина, поднимая руки для защиты.

Сердце ее мучительно сжалось от этих слов.

— Не бойся,— снова послышалось ей,— ты преследовала мою тень, я пришла проститься с тобой! Я — твоя мать!

Маргарита проснулась; вокруг благоухала и радовала глаз пышная зелень оранжереи… а перед ней стояла фигура, которую она видела во сне!… Казалось, действительность снова уступила место сновидению, но вместе с тем она понимала, что все, что видит и слышит сейчас, происходит на самом деле.

Перед беседкой, в которой она дремала, стояла графиня Леона; широкий плащ окутывал ее величественную фигуру, распущенные волосы ниспадали на плечи, лицо было бледно, глаза — безжизненны.