Читаем Грешница по контракту полностью

Андрей подошел к распластанной на кровати девушке, и с силой раздвинув ее ноги, ввел два пальца в сухое лоно. Крови нет, значит с ребенком порядок. Он положил руку на живот, и почувствовал несколько рваных движений изнутри. Отзывается наследник, чувствует родную кровь.

— Не трогай меня, тварь — слабым голосом выдохнула девка. Когда успела в себя прийти? Надо же, огрызается. Оскалилась, как тигрица.

— Ты хорошо пахнешь — Андрей поднес к носу пальцы, пахнущие ее соками — Поладим мы с тобой, если будешь послушной. Я умею быть нежным, лапушка. Таким нежным, что ты быстро забудешь ублюдка.

— Да, пошел ты — хрипит Катя, сверкая помутневшими глазами.

— Ох, как не хорошо ты разговариваешь со своим повелителем — насупив брови, спокойно выплюнул Зверь, едва сдерживаясь, что бы не разорвать наглую бабу голыми руками. Он посмотрел в лицо пленницы, и едва не заорал от ужаса. Вместо милого, измученного ее лица, он увидел изъеденное червями лицо той, что родила от него сына. Она смотрит на него пустыми глазницами, обнажив зубы в омерзительном оскале и смеется. Кривляется. Андрей отшатнулся, чувствуя теплые струи, стекающие по ногам.

— Обмочился, что же ты Андрюшенька, неужели я такая страшная? — леденящий сердце смех, впился раскаленной иглой в его больной мозг, и убийца закричал, дико, нечеловечески. Прогоняя ужасный морок. Катя молчит. Смотрит на него, как на безумца. В глазах ее нет страха. Жалость.

— Ты должна меня бояться! Должна, должна! — заорал зверь, опускаясь на пол.

— Да, пошел ты — рассмеялась пленница.

Нет, он все же убьет ее. Ведь, она видела его слабость. Андрей пошатываясь вышел на улицу, и вдохнул ледяной воздух. В голове прояснилось. Он зачерпнул в пригорошню грязный снег, и с жадностью начал его есть. Почему то именно сейчас ему этого захотелось. Что — то непонятное поселилось внутри. Требующее, ждущее, разрушающее. Убийца так и не понял, что это нечто обыкновенное безумие, проросшее своими щупальцами в его воспаленный мозг.

Глава 22

Дэн

— Дэн, твою мать, где ты?! — орет телефон, голосом генерала Симонова. — Скажи, что ты не дурак, и не суешь свою голову в пасть зверя. Умоляю.

— Жаль, что я разочарую вас — усмехаюсь я, не сводя глаз с дороги, — Я именно этим сейчас и занимаюсь. Не мешайте. Я найду и убью урода.

— Щенок, — генерал взбешен, но в голосе слышу нотки понимания. — Я думал ты умный. Сейчас же останавливайся, и жди моих бойцов.

— Нет, — выплевываю в трубку, нажимаю на сброс, отключаю телефон и извлекаю сим карту, которая тут же отправляется в открытое окно. Еще немного, и я на месте. Сердце подскакивает к горлу. Только бы успеть. До пола вдавливаю педаль газа. Еще совсем чуть-чуть, и все закончится. Огромный автомобиль отца, шурша шинами, останавливается возле небольшой зоны отдыха, оборудованной хлипким столиком, и такими же скамьями. Я выхожу из машины, и достав из багажника большой, походный рюкзак, закидываю его за спину. Лес спит, наполненный ледяной, звенящей тишиной.

Нужно бы дождаться утра, но я знаю, что не смогу вытерпеть целую ночь в бездействии, потому твердо ступаю по заледеневшей почве, стараясь производить как можно меньше шума. До места далеко. Я нашел карту в бумагах отца, которые он хранил в своем сейфе, вместе с отпиской о смерти животного — моего биологического родителя. От воспоминаний об отце, внутри все переворачивается. Я даже не похороню его, не увижу, как его тело погребут в стылую землю. Но, зато, для меня он навсегда останется живым.

Спи малютка мой прекрасный

Баю-баюшки баю

Спи, покойся, за тобою, я без устали смотрю

Сам Господь с высот небесных в колыбель глядит твою

Спи мой ангел, спи прелестный

Баю — баюшки-баю.

Колыбельная звучит в моем мозгу. Ее пела моя мать, защищая меня от садиста, а потом пела моя Катя, качая меня в объятиях. Детская песня стучит, бьется в голове, прогоняя сверхъестественный страх, который я предательски впустил в свое сердце. Да, мне страшно, до одури, я его боюсь. С детства боюсь зверя. Говорят, ребенок не помнит ничего до определенного возраста. Я помню себя. Помню все. Каждую минуту, прожитую мною в аду. Каждую секунду, проведенную возле мертвого тела матери.

Рука сжимает рукоять пистолета. Прибавляю шаг, почти бегу, сбиваясь с дыхания, лишь бы скорее покончить с человеком, сломавшим мою жизнь. Страх уходит, сменяясь лютой, неудержимой ненавистью и яростью. У меня есть теперь, для кого быть сильным.

Только к утру, выхожу к небольшой поляне. Он там. Знаю. Делаю шаг, и чувствую как что-то, касается ноги, чуть ниже колена. Растяжка. Ловушек наставил, мразь. Еле заметная, тонкая струна, соединенная с чекой гранаты, прикрепленной к дереву.

Перейти на страницу:

Похожие книги