Грешные чувства

— Спи, — шептал он, проводя пальцами по моим волосам, вызывая мелкие мурашки на моей коже.

Под его нежное медленное поглаживание я и не заметила, как провалилась в сон, который был наполнен невероятной любовью. Хотелось остаться там навсегда и никогда не просыпаться.

Свет в окне уже слепил глаза, а я не могла очнуться, словно кто-то неизвестный не пускал меня, придавливая своей тяжестью и отнимая у меня все силы.

Ломота в теле и усиливающаяся боль в горле заставили меня, наконец, вынырнуть из сна. Со второй попытки я открыла глаза и обнаружила, что лежу одна. Только измятая рядом подушка напомнила о том, что вчера было все реальностью, а не плодом моего больного воображения.

Всему прекрасному всегда приходит конец. Это неизбежность. Суровая правда жизни. И с этим я столкнулась в этот же день. Тимур исчез. Совсем. Не появлялся дома. Время от времени выходил на связь с родителями, чтобы заверить, что с ним все в порядке. Я же сходила с ума. Душа и тело болели. После той ночи я все-таки заболела, но это не шло ни в какое сравнение с тем, как мучилась и изнывала моя душа. Тимур оказался очень жесток. Не отвечал на мои звонки, словно и не было нашей ночи примирения. Он снова превратился в отстраненного брата, который отгородился от меня огромной стеной.

Глава 14

НАСТОЯЩЕЕ.

Выйдя из душа, я села перед своим зеркалом, чтобы высушить волосы. Сегодня мне нужно очень постараться выглядеть просто неотразимой. Скрыть с лица бледность и придать ему здоровый вид. Лекарства, принятые мной ранее, уже подействовали и чувствовала я себя уже значительно лучше. Но сил мне придавали не они, а мысли о том, что любимый рядом. Факт, что он был у меня в комнате, пока я спала, давал мне стимул, чтобы бороться дальше. И я готова биться, выдрать из него правду о чувствах. Напомнить о том, кем в действительности мы являемся друг другу. Как брат и сестра мы давно перестали существовать. Они исчезли еще той ночью. Теперь мы могли быть кем угодно, но только не ими. Мне же хотелось верить, что я не обманываюсь и он так же, как и я, по-прежнему, сходит с ума по мне. Сумасшествие! По-иному просто не назвать то, что мы испытали в объятиях друг друга.

Достав свой облегающий топ с глубоким вырезом, я коварно улыбнулась. Пощады от меня он не получит. А кто говорил, что будет легко? Я пущу в ход все свое оружие.

Я посмотрела на свою грудь в кружевном лифчике. Ее выдающаяся форма впервые меня порадовала. Скоро и он увидит, как она округлилась и за прошедший год стала больше. Я уж очень постараюсь ее ему продемонстрировать. Натянув поверх белья соблазнительный топ, я поправила вырез, чтобы он не скрывал, то что нужно было показать.

Где-то у меня была короткая, обтягивающая вещица, которую я надевала очень редко. Она позволит во всей красе продемонстрировать мои упругие ягодицы, и не сможет скрыть стройные ножки. Порывшись в шкафу, я вытащила голубые джинсовые шорты. Надев их, повертелась у зеркала, наклонилась вперед. Отлично! То, что нужно!

Нанесла легкий макияж и уложила в небрежную прическу свои волосы. Посмотрев в последний раз на себя в зеркало, осталась весьма довольна увиденным! Все, я готова! Пока выходить из-за кулис, и предстать перед главным зрителем.

Легкой походкой спустилась по лестнице на первый этаж, и пошла в сторону столовой, откуда доносились голоса.

— Всем доброе утро! — радостным голосом проговорила я, выдавая свою ослепительную улыбку.

За столом сидели родители и Тимур. Увидев меня, они замолчали, не ожидая меня сегодня увидеть. Обычно, когда у меня происходил рецидив, я подолгу оставалась в своей постели. Выздоровление происходило медленно и под присмотром врачей. Сейчас был совсем не тот случай. Моя панацея, моя волшебная таблетка сидела за столом и смотрела на меня удивленными глазами.

Да, дорогой! Я выросла! Как тебе то, что ты сейчас видишь? Нигде не жмет? Сидеть удобно?

— Милая? — удивленно проговорила мама. — Ты как себя чувствуешь? — обнимая меня, поцеловала в щеку.

— Все хорошо, — ответив ей, я улыбнулась и подошла к отцу, чтобы одарить и его своей любовью.

Поцеловав его щеку, я морально стала готовиться к самому главному. Он не посмеет меня оттолкнуть при родителях. В их глазах это будет выглядеть весьма странно. Обойдя отца, я подошла к Тимуру и, наклонившись к нему, продемонстрировала свои формы. Обхватила ладонями его лицо и нежно прикоснулась губами к его щеке.

— И тебе доброе утро, БРАТИК! — специально сделала основной упор на последнее слово и улыбнулась. Успел все рассмотреть? Или мне повторить свой запрещенный ход?

Клетками своей кожи ощутила, как напряглось его тело. Бесшумно втянув в легкие воздух, он быстро ответил.

— И тебе, Рина, — отвернулся и продолжил поглощать свой завтрак, будто он был самый вкусный на свете.

Ну-ну. Можешь и дальше создавать видимость, что тебе безразлично, но я-то успела заметить, как заиграли твои скулы, кроша в порошок белоснежные зубки.

— Дочка, ты точно в порядке? — спросил отец обеспокоенным голосом.