Гретель

Пикеринг подлетел к ней быстрее молнии. Да, именно молниеносно. Секунду назад он стоял у раковины, а в следующую очутился рядом с Эмили и отвесил такую пощечину, что перед глазами поплыли белые круги и по кухне понеслись белые точки с яркими, как у комет, хвостами. Волосы свесились набок, из разбитой нижней губы потекла кровь, вдобавок Эмили сильно поцарапала ее зубами, ей даже показалось, что прокусила. На улице бушевал ливень. «Умру в дождь», — подумала она, но сама в это не поверила. Хотя кто верит в свою смерть?

— Кто знает?! — прямо в лицо ей прогремел Пикеринг.

— Очень многие, — повторила она, но из-за распухшей губы получилось «Ошень многие». С подбородка тонкой струйкой стекала кровь, а вот голова не пухла и, несмотря на боль и страхи, работала с поразительной отдачей. Эм понимала: чтобы спастись, следует убедить Пикеринга, что, убив ее, он поставит себя под удар. Разумеется, отпустив ее, Пикеринг тоже поставит себя под удар, но это она обдумает позднее. С проблемами, точнее, кошмарами, лучше разбираться по мере их появления.

— Очень многие! — еще раз повторила она с откровенным вызовом. Пикеринг молнией метнулся обратно к раковине и вернулся с маленьким ножом в руках. Вероятно, именно его прятала в носке несчастная девушка. Пикеринг приставил кончик к нижнему веку Эмили и слегка надавил. В этот момент ее мочевой пузырь не выдержал и разом опорожнился.

Пикеринг гадливо поморщился, но вместе с отвращением на его лице мелькнул восторг. Эмили даже удивилась: как один человек может одновременно испытывать столь противоречивые чувства. Пикеринг отступил на полшага, но кончик ножа по-прежнему оттягивал ее нижнее веко.

— Отлично! — процедил он. — Мало грязи я выгреб, ты еще добавила. Впрочем, все вполне предсказуемо. Да, конечно! Как выразился тот человек? «Снаружи места больше, чем внутри». Угу, именно так! — Пикеринг коротко хохотнул, и его ярко-голубые глаза впились в карие глаза Эмили. — Назови хоть одного человека, которому известно, что ты здесь. Ну, выкладывай! Начнешь мяться — я почувствую фальшь, выколю тебе глаз и брошу в раковину. За мной не заржавеет. Давай выкладывай, живо!

— Дик Холлис, — прошелестела Эмили.

Она предательница, подлая предательница, но имя буквально сорвалось с губ: глаз терять совершенно не хотелось.

— Кто еще?

На ум больше ничего не приходило: лихорадочно работающий мозг не выдал ни одного имени. Эмили не сомневалась, что Пикеринг не врет и, почуяв фальшь, впрямь выколет ей глаз.

— Никто, больше никто, понял? — зарыдала она. В принципе Дика должно было хватить. Одного человека вполне хватило бы, если Пикеринг не полный безумец, и не попытается…

Пикеринг убрал нож, и Эмили скорее почувствовала, чем увидела периферическим зрением: на нижнем веке появилась крошечная бусинка крови. Ерунда! Главное, периферическое зрение не отняли!

— Понял, ладно, ладно, ладно… — Пикеринг, метнувшись к раковине, швырнул туда ножик. Эм вздохнула с облегчением, но он достал из ящика нож побольше — длинный, острый, такими мясо разделывают. — Ладно! — Он вернулся к Эмили. На одежде Пикеринга кровавых пятен не просматривалось, ни единого. Как же это получилось? Она долго была без сознания? — Ладно, ладно. — Он провел левой рукой по коротким, явно постриженным в абсурдно дорогом салоне волосам — они тотчас легли, как нужно. — Кто такой Дик Холлис?

— Смотритель разводного моста, — дрожащим голосом ответила Эмили. — Мы говорили о вас, поэтому я и заглянула за ворота. Дик видел девушку! — в порыве вдохновения выпалила она. — Сказал, это ваша племянница.

— Да-да, девочки возвращаются домой на яхте — больше твой Дик не знает ничего, абсолютно ничего. Надо же, как любопытны люди! Где твоя машина? Отвечай немедленно, не то сделаю эксклюзивную ампутацию груди. Быструю, но отнюдь не безболезненную.

— У «Зеленого шалаша»! — выдала перепуганная Эм.

— Какого еще шалаша?

— Это маленький домик из ракушечника на северной оконечности острова. Он принадлежит моему отцу… — Тут у нее появилась отличная мысль. — Отец знает, что я здесь!

— Да-да, — пробормотал внезапно утративший интерес Пикеринг. — Понятно, здорово… Так ты здесь живешь?

— Да…

Пикеринг взглянул на ее шорты, из голубых превратившиеся в темно-синие.