Гретхен

– Да, клетчатую юбку я уже на четыре клетки ушила! – гордо сообщила мама.

– Это же почти шесть сантиметров! – ахнула Гретхен.

– Семь, – поправила мама. – В груди уже минус девять, в талии – минус четыре. С талией бороться труднее всего.

Мама поднялась, чтобы посмотреться в большое зеркало. Но зеркало все запотело, и пришлось его обтирать.

– До замужества я весила пятьдесят килограммов! Но разве с этими обжорами Закмайерами можно остаться в форме?! Ну ничего, вот увидишь, я еще верну свое! Голову даю на отсеченье!

Гретхен в этот момент погрузилась под воду, изображая подводную лодку.

– Ты и сама у нас мастер поесть! – сказала Гретхен, высунув нос из пены.

– Что ты говоришь? – переспросила мама, продолжая вытирать зеркало.

– Что ты сама любишь поесть! – повторила Гретхен, резко вынырнув из-под белого одеяла и отплевываясь – пена попала ей в рот.

– Но при такой жизни это единственная радость, – отозвалась мама, глядя на свое отражение в сверкающем зеркале. – К тому же мне казалось, что раз уж я вышла замуж за Закмайера, то нужно жить по правилам, заведенным в этой семье.

Слушать такие речи Гретхен было неприятно. Ей казалось, что у мам таких проблем быть не должно. Мамам вообще по возможности надо обходиться без проблем. Ну, в крайнем случае можно волноваться о том, чтобы денег на все хватало, дети хорошо учились и в доме был порядок. На худой конец пусть беспокоятся о своей фигуре, но только причина должна быть простой и ясной: например, мало прошлогоднее платье, в которое непременно хочется снова влезть. А тут какое-то глобальное неудовольствие!

Размышления о допустимых границах материнских тревог, вероятно, отразились на лице Гретхен. Мама это заметила и поспешила замять семейную тему.

– Прости, болтаю невесть что, – сказала она со вздохом, собрала с пола мокрую одежду дочери и собралась уже выходить из ванной комнаты.

– А кстати, как было у профессора? – поинтересовалась Гретхен, вспомнив, что давно уже хотела задать маме этот вопрос.

– Да ничего, только непривычно как-то, когда перед тобой за каждый чих рассыпаются в благодарностях, – ответила мама, прислонившись к дверному косяку. – У него и убирать-то там нечего. Абсолютная чистота. Ну, с собакой погуляла… Но пес у него ползает как черепаха – можно заснуть на ходу!

Мама опять уселась на корзину с грязным бельем.

– Работа не пыльная, как говорится, – продолжила она и принялась подсчитывать, сколько заработает к осени, если будет ходить к профессору пять дней в неделю. Сумма получалась солидная.

– И на что ты потратишь эти деньги? – спросила Гретхен.

Мама замялась. Как будто обдумывала, посвятить Гретхен в свою тайну или нет. Но обдумать до конца эту мысль мама не успела, потому что из детской комнаты донесся громкий крик. Кричала Магда, которая с ревом влетела в ванную комнату и протянула маме игрушечную собачью конуру c фигуркой Снупи на крыше. Конура была копилкой, снизу она затыкалась плотной резиновой пробкой. Но сейчас на месте пробки зияла дыра.

– Чисто-пусто! – сообщила Магда, обливаясь слезами. – Целых два шиллинга и сорок грошей – фьють! Грабеж!!!

Мама попыталась успокоить Магду, но та утешилась только после того, как мама пообещала в качестве компенсации подарить ей двадцать шиллингов и как следует отчитать Гансика. Потому что Магда ни минуты не сомневалась, что обчистил ее именно он. Получив полное удовлетворение, Магда утерла слезы и, для порядка продолжая всхлипывать, удалилась за дверь.

– А что это за история с Кальбом? – спросила мама. – Если верить Гансику, ты хотела вытянуть у него десятку и потому пошла с этим типом на свидание.

Гретхен в ответ только хмыкнула и потянулась за шампунем. Она деловито отвинтила пробку и выдавила себе на макушку солидную порцию.

– Я думала, ты его видеть больше не желаешь! – продолжала мама.

Гретхен изо всех сил стала вспенивать шампунь. Она так усердно работала руками, будто боролась за призовое место на конкурсе мастеров мытья головы.

– Не хочешь говорить об этом? – осторожно поинтересовалась мама.

«Сказать? Не сказать?» – лихорадочно думала Гретхен. Она стерла пену со лба, пожала плечами и нехотя буркнула:

– Сама не знаю.

Но потом она все-таки рассказала маме о том, как Гансик над ней потешался и ни за что не хотел верить, что красавчик Кальб может интересоваться его сестрой. Только поэтому она и пошла на это свидание.

Мама возмутилась безобразным поведением Гансика.

– Я уж позабочусь о том, чтобы он отдал тебе десятку! – решительно сказала она. – Буду вычитать частями из его карманных денег!

Такой план Гретхен понравился. Намывая голову, она рассказала маме, как Флориан отнекивался и не хотел признаваться в том, что не сдержал данного слова. Она старалась не пропустить ни одной подробности. Умолчала только о том, как они прятались от дождя в «палатке» из плаща. И о том, что это ей было очень приятно. И о том, что в тот момент ей было совершенно все равно, врет он или нет.

– Ну и как ты думаешь с ним общаться дальше? – спросила мама.

– Расстались мы, в общем-то, мирно, – ответила Гретхен.