Гретна-Грин (ЛП)

— Нет, конечно, — отрезала она. Я выйду, а когда вернусь, рассчитываю увидеть тебя в кровати, с натянутым до самого подбородка покрывалом.

— А где ты будешь спать?

— Я не буду ложиться. Займусь просушкой твоей одежды.

— Растопишь этот камин? — спросил он, кивнув в сторону потухшего камина.

— Нет, я спущусь вниз.

Он поднялся.

— Ты не пойдешь туда среди ночи.

— Вряд ли я смогу как следует просушить одежду здесь, при помощи свечи.

— Я пойду с тобой.

— Ангус, ты же будешь голый!

Независимо от того, что он собирался сказать — а Маргарет была уверена, что ему есть, что сказать, глядя на возмущенно выпяченный подбородок — из его рта вырвались только замысловатые ругательства, да такие, что она никогда не слышала и даже не догадывалась о существовании возможности настолько затейливого выражения своего возмущения. Наконец, когда поток иссяк, он недовольно проворчал:

— Жди здесь и никуда не уходи, — и шумно топая, выбежал из комнаты.

Спустя примерно три минуты, он вновь появился. Маргарет изумленно наблюдала, как он пинком закрывает дверь и вываливает на пол несколько дюжин свечей. Одна из них, как она заметила, еще дымилась.

Она кашлянула, ожидая, когда смягчится его угрюмый вид, но через несколько мгновений стало ясно, что его сварливое настроение меняться не собирается в ближайшем будущем, поэтому она рискнула спросить:

— Где ты их взял?

— Могу только сказать, что «Трусишка» будет совсем темным завтра с утра.

Маргарет не стала указывать, что уже далеко за полночь, и что следующее утро уже наступает, но тем не менее она не смогла не заметить:

— В это время года очень темно по утрам.

— Я и взял то всего одну или две на кухне, — проворчал Ангус, начав снимать рубашку без всякого предупреждения.

Маргарет завизжала и выскочила в коридор, негодуя на него, что он стал раздеваться прежде, чем она покинет комнату. Она подождала минуту, затем дала ему еще несколько секунд, учитывая как он замерз, и что его пальцы не так ловки с пуговицами. Глубоко вздохну, она подошла к двери и постучала.

— Ангус, — позвала она. — Ты уже в кровати? — и, прежде, чем он успел ответить, добавила подозрительно, — Укрытый покрывалом?

Его ответ звучал приглушенно, но тем не менее в нем звучали утвердительные нотки, поэтому она повернула ручку и … Дверь не шелохнулась. Ее живот свело от паники. Дверь не могла быть заперта. Ангус никогда бы не стал запирать дверь. Она ударила кулаком и закричала:

— Ангус! Ангус! Я не могу открыть дверь.

Послышались шаги, затем она услышала голос, глухо звучащий из-за двери.

— Что случилось?

— Дверь не открывается.

— Я ее не запирал.

— Я знаю, наверное, она захлопнулась сама.

Она услышала его смех, который вызвал у нее желание топнуть ногой, и желательно, что бы его нога была рядом.

— Ну, что ж, — сказал он, — это становится интересным.

Идея стукнуть его посильнее становилась все более привлекательной.

— Маргарет? — позвал Ангус. — ты все еще там?

Она закрыла глаза и сквозь зубы процедила:

— Ты должен открыть мне дверь.

— Конечно, но я же голый.

Она покраснела. Было темно, и он из-за двери, конечно, не мог этого видеть, но тем не менее она покраснела.

— Маргарет?

— Твой вид должен меня ослепить, не иначе! — буркнула она. — Ты собираешься мне помочь, или я должна сама выламывать эту дверь?

— Такое зрелище стоит увидеть. Я за это бы заплатил кругленькую сумму.

— Ангус!

Он засмеялся.

— Хорошо, — сказал он. — На счет три, надави на дверь со всей силой.

Маргарет кивнула, но затем сообразив, что он не может видеть этого из-за двери, откликнулась:

— Я поняла.

— Один… Два…

Она напряженно зажмурилась.

— Три!

Она толкнула изо всей силы, а он по-видимому, дернул на себя прежде, чем она, потому, что ее плечо встретило пустоту, и она свалилась на пол. Со всей силы. Чудесно, что глаза у нее закрыты, теперь можно их и не закрывать. Она услышала щелчок замка, а затем ощутила, что Ангус склонился над ней, потому что услышала рядом его голос:

— Ты в порядке?

Она закрыла глаза еще и ладонью.

— Ляг в кровать.

— Не волнуйся, я прикрыт.

— Я тебе не верю.

— Клянусь. Я обернулся в простыню.

Маргарет растопырила указательный и средний палец, что бы посмотреть. Она неясно увидела фигуру в чем-то белом. Она встала, и все так же держа глаза закрытыми, повернулась к нему спиной.

— Ты — настойчивая женщина, Маргарет Пеннипакер, — сказал он, и она услышала его шаги по комнате.

— Ты уже в кровати?

— Да.

— Полностью укрытый?

— До самого подбородка.

Маргарет услышала смех в его голосе, и не смотря на то, что она была сердита на него, ее губы непроизвольно шевельнулись в улыбке. Но заговорив, она попыталась придать строгость своему голосу:

— Я оборачиваюсь.

— Уж будь так любезна.

— Я никогда тебя не прощу если ты мне солгал.

— Иисус, виски и Роберт Брюс, женщина, поворачивайся уже.

Она так и сделала. Покрывало, конечно, было натянуто не до самого подбородка, но тоже вполне прилично.

— Так подходит?

Она кивнула.

— А где твоя мокрая одежда?

— На стуле.

Она подошла к груде влажной одежды. А потом занялась зажиганием свечи.

— Это, наверное, выглядит невероятно смехотворно, — пробормотала она себе под нос.