Грёзы Космоса

Он молча принялся туго обматывать рану бинтом, кровотечение приостановилось. Если бы Он в этот момент взглянул в Её глаза, то увидел бы в них благодарность, но Он был занят повязкой. После этого Он, порывшись в кульке, достал блистер баралгина, дал Ей две таблетки и выпил сам.

– Может, башка меньше болеть будет.

– Ты что, врач? – Спросила Она, морщась от вкуса таблеток.

– Для этого не обязательно быть врачом.

Критически осмотрев повязку, пропитавшуюся кровью, Он намотал поверх ещё один слой бинта.

– Пойдём.

– Куда это? – Воспротивилась Она.

– Нужно уходить быстрее. Эти люди наверняка умерли от радиации. Здесь заражение не меньше, чем в городе.

– Никуда я не пойду!

– Ну, не упрямься, – сказал Он и помрачнел, вспомнив что-то неприятное.

– А как же собака? – Спросила Она неуверенно.

– Она сейчас занята.

Собака была действительно занята – она увлечённо грызла труп. Когда Они вышли из дому, несчастное животное подняло на них глаза и долго, мучительно долго смотрело. Они замерли в страхе. Но тут собака вспомнила удар по рёбрам и решила не искушать судьбу и заняться более лёгкой добычей. Когда она возобновила трапезу, Они тихонько обошли её и двинулись в противоположную сторону. Баралгин нисколько не помог, голова, казалось, заболела ещё сильнее. Она хромала на прокушенную ногу, рана снова стала подкравливать. Внезапно вскрикнув, Она повалилась на землю. Одичавшая собака резко повернула к Ним голову, хищно сверкнув глазами. Он хотел броситься к Ней на помощь, но ноги не пожелали Его слушаться, и, сделав только один шаг, Он упал на колени. Из-за безумной головной боли сил бороться не было, и Он рухнул на бок в шаге от Неё. Её затухающий взгляд молил о помощи, но Он был бессилен. Собака рванулась к Ним, рассчитывая поживиться свежим мясом. Сквозь пелену Он увидел, как собака склонилась над Ним, и Он нечеловеческим усилием поднял руку, тщетно пытаясь прогнать хищника. Собака не стала лишний раз рисковать и направилась к Ней, уже потерявшей сознание. Он, впадая в беспамятство от боли, очень-очень медленно пытался подползти к Ней. Собака обнюхивала Её, и Он, собирая все свои силы и волю в кулак, постарался дотянуться до Неё, но чёрная пелена закрыла Ему глаза и тут же разлилась до размеров Вселенной. В последний миг на Его глазах от бессилия выступили две слезы, о чём Он уже не узнал. Не увидел Он и того, что собака, уже разинувшая пасть в намерении перекусить Ей горло, повалилась на землю с простреленной головой, и приближающиеся шаги человека в тяжёлом антирадиационном скафандре оставались единственным звуком после сухого пистолетного выстрела в этой мёртвой, уже никогда не оживущей местности…

Глава вторая. Всё это.

Осень Его убивала. Дожди, ветер, холод и пасмурное небо не способствовали хорошему настроению. Жёлто-красные и голые деревья резали глаза. Их вид напоминал об увядании и смерти. Он с раздражением отвернулся от окна и пошёл готовить завтрак. В холодильнике обнаружилась лишь почти пустая бутылка подсолнечного масла, пять яиц, горбушка белого хлеба и кружка чая, которую Он засунул туда вчера, чтобы остудить и забыл о ней. Он с сожалением подумал о том, что деньги на исходе, и надо уже найти работу. Правда, в ящике кухонного стола лежало несколько пачек вермишели, что Его несколько успокоило. Он налил на сковородку масло и разбил туда три яйца. Хлеб оказался чёрствым (и какого чёрта он делал в холодильнике?), и Он уже хотел его выбросить, но передумал. Пока Он с трудом пилил буханку, яичница из подлости подгорела. К тому же, Он вспомнил, что забыл её посолить. Чертыхнувшись, Он отодрал глазунью со сковороды и переложил на тарелку. Скептически осмотрев свой так называемый завтрак, Он принялся нехотя уплетать несолёную подгоревшую яичницу с чёрствым хлебом, запивая холодным вчерашним чаем.

Что-то изменилось в Его жизни. Изменилось кардинально. Но, что именно, Он помнил плохо. Вчера всё было по-другому, возникали отрывочные, но довольно яркие воспоминания, совершенно не похожие на Его теперешнее существование. Эти воспоминания не были сном – слишком уж они были последовательны – но, глядя на сегодняшнюю действительность, они были совершенно невероятны. Он смотрел на стену с отвалившейся штукатуркой и пытался хоть чего-нибудь уразуметь. Проведя рукой по голове, Он наткнулся на взъерошенную шевелюру. А ведь вчера волосы только-только начинали отрастать. Исподволь подкралась головная боль. Она не была сильной и резкой, скорее, ноющей, тупой. Локализовалась, в основном, в правой половине и иногда заползала на левый висок. Сейчас заныло где-то под темечком. Создавалось дурацкое впечатление, что кто-то осторожно пытается проколупать в голове дырку изнутри. Он старался не обращать внимания на эту боль. И почти свыкся с ней. Если кто-то из знакомых пожаловался Ему на подобное, Он непременно отправил бы его к врачу, хотя сам ни под каким бы предлогом не пошёл на обследование и не стал глотать таблетки.