Грёзы Космоса

– Что мне теперь делать?! – Отчаянно возопил я, зная заранее, что мне она не поможет, ведь она всего лишь учительница. В случае её пособничества ей придётся намного хуже моего. У Татьяны Фёдоровны и так будут проблемы, если до начальства дойдёт то, что я укрывался в её комнате. А у классной даже не было собственных детей. Мне стало так жалко её, что я снова захлюпал уже красным носом. Татьяна Фёдоровна печально взглянула на меня, погладила рассеянно по голове и вздохнула:

– Горе ты луковое.

Я уткнулся в её мягкий бок и понял с удручающей ясностью, что моя жизнь из-за этого происшествия теперь никогда не будет прежней.

– Я думаю, что тебе надо сдаться и рассказать всю правду. Ведь ты не виноват в затеянном нападении на сторожей. Они тебя не накажут сильно.

Я ожидал подобных слов. Да и был ли более разумный выход? Сбежать из школы невозможно, как и вечно прятаться в её закоулках. Да и куда бежать? В большом мире я не проживу и суток. Но, если я сдамся, мне так просто не отделаться. Я свидетель небывалого доселе преступления. Классная знала об этом, но ничего лучшего посоветовать не могла.

– Я не могу сдаться, – тихо ответил я, – сами понимаете, что я подвергнусь перевоспитанию.

Моя учительница вздрогнула. « Перевоспитание» самое страшное из школьных наказаний. Медработники начисто стирают память провинившихся, и их приходится всему учить заново, даже как ходить. Правда, обучаются они в несколько раз быстрее, но уже никогда не вспомнят о прошлой жизни. Андрей меня больше никогда не узнает. Как и я его… Это конец. Но я же ни в чём не виноват! Как мне ни жаль брата, жаль до спазмов в горле, но он всё-таки преступил закон, а я-то ни при чём! Я застонал. Похоже, опять впадаю в забытье.

Но спокойно потерять сознание мне не дали. По учительскому уровню пронёсся усиленный динамиками властный голос сторожей:

– Жители двенадцатого сектора девятого уровня секции эф! Это сторожевая служба! В одном из жилых отсеков укрывается преступник, ученик восьмого класса! Он обвиняется в нападении на сторожей и сопротивлении при задержании! Немедленно выйдите из своих комнат и оставьте двери открытыми! Благодарим за содействие!

Я побелел как полотно. Татьяна Фёдоровна схватила меня за локоть и потащила в санузел. Я одеревенел, и учительнице пришлось силком тащить меня в ванную комнату. И я, и она осознавали тщетность этой попытки спрятаться. В дверь на фоне поднявшегося шума требовательно постучали. Классная сделала несколько незавершённых движений, находясь в крайней степени замешательства. Через пару секунд дверь слетела с петель. В комнату влетел сторож, замедлив своё стремительное движение, столкнувшись с учительницей. Она рефлекторно оттолкнула его. Сторож быстрым движением выхватил дубинку и наотмашь ударил ею Татьяну Фёдоровну. Из уголка её рта потекла струйка крови. Я, не осознавая, что делаю, в приступе внезапной ярости схватил первое, что мне попалось на столе, и бросился на помощь. Классная, утратив всю свою мягкость, звонко залепила роже пощёчину. Сторож в упор всадил моей учительнице заряд парализатора. Татьяна Фёдоровна стала валиться на рожу, тот, не догадавшись посторониться, стал валиться назад под тяжестью её тела. Я, не в силах затормозить, чтобы не споткнуться, перепрыгнул падающих, сжимая до боли в костяшках рукоятку кухонного ножа. Оказавшись в коридоре, я потерял рассудок. Смутно я видел учителей, прижавшихся к стенам коридора. Бежавшего ко мне сторожа я не заметил среди плывших перед глазами цветных кругов. Я резко повернулся и оказался лицом к лицу с рожей. На уровне его живота что-то противно чавкнуло. Сторож охнул и уткнулся грудью мне в нос. Я не удержался на ногах, и он уронил меня на спину. Я медленно опустил глаза. Лезвие ножа, ручку которого я всё ещё крепко сжимал, целиком скрылось в теле сторожа. Когда кровь из раны толчком обагрила мои пальцы, я беззвучно заорал в ужасе. В умирающих глазах сторожа я прочёл недоумение. Сзади послышался топот ног. Я выхватил парализатор из ослабших рук сторожа, с небывалой силой скинул его с себя и, вскочив, выстрелил в набегавшего сторожа, продолжая орать, не издавая ни звука. Сторож, в которого я всадил полный заряд, словно бы наткнулся на невидимую стену, и опрокинулся на спину, хрустнув затылком. Я развернулся в сторону дверного проёма и поразил парализующим лучом выбирающегося из-под неподвижного тела учительницы сторожа. Больше ни одной рожи вокруг не было. Учителя в шоке смотрели на эту невероятную сцену. Я выкинул парализатор из онемевших пальцев и прыгнул в седло ближайшего электроцикла, вдавив педаль газа до упора. Квадроцикл, взревев ротором, встал на задние колёса, чуть не сбросив меня на пол. Учителя вжались в стены. Управление электроциклом было максимально простым, и с ним мог справиться любой психованный школьник, каковым я сейчас и являлся.