Грёзы Космоса

Он вынырнул из чёрной бездны и осознал себя бредущим по развалинам города, города, который ещё вчера прочно занимал своё законное, а, может, и незаконное, место под Солнцем. В голове царила гудящая пустота, разрывающая голову, и Он не знал, радоваться Ему или нет тому, что она не раскололась в буквальном смысле. Он ничего не понимал. Он брёл, спотыкаясь о бесчисленные обломки, падал, обдирая кожу на ладонях и коленях в кровь, вставал и снова шёл, не зная, куда и не зная зачем. Его окружали догорающие развалины, трупы людей и животных, от которых исходил чудовищный запах страха и смерти. Мозг перерабатывал увиденное с задержкой, Он шёл как во сне, с запозданием удивляясь царившему хаосу. Мысли вязли словно в молочном киселе. Только через некоторое время он обратил внимание на то, что одет лишь в майку и трико, и Его трясёт от холода. Ветер бил в лицо, забрызгивая каплями холодного свинцового дождя. Солнца не было и в помине. Небо было пасмурным и тяжёлым. Казалось, что оно вот-вот упадёт и придавит собой единственного выжившего человека. Он со страхом поднял руки над головой, защищаясь от падающего неба, и застонал, осознав, что сходит с ума. В мозгу уже несколько минут крутилась фраза, будто заезженная пластинка: «онивсётакиэтосделалионивсётакиэтосделалионивсётакиэтосделали»… Так и не вникнув в смысл этих слов, Он заплакал от исходившего от них стойкого прелого запаха чёрной безнадёги.

Веки были чугунными и норовили захлопнуться. Некоторое время Он боролся с ними, но в конце концов сдался и брёл с закрытыми глазами, приоткрывая их лишь затем, чтобы иметь представление в каком направлении движется. В ушах зазвенело от кричащей тишины, лишь подчёркнутой стуком дождя и треском пожаров. Этот звон болью ударил в голову, и боль, казалось, не помещающаяся целиком в ней, норовила просочиться наружу. Запахов Он практически не ощущал, так как нос был напрочь заложен, и Он дышал ртом, судорожно глотая мёртвый воздух, отчего во рту образовался горьковатый металлический привкус.

Ему было страшно, страшно как никогда. Он часто думал о смерти, а сейчас, оказавшись у неё в гостях, испугался до безумия. Смертельно захотелось жить. Однако желание это было вызвано лишь инстинктом самосохранения, разум был настолько обескуражен, что не участвовал ни в чём, изолированный от остального организма болью и отупением.

Спустя некоторое время сознание немного прояснилось, и Он обнаружил себя стоящим перед огромным котлованом. С сознанием вернулась и боль, мешавшая понять, откуда взялся этот объект. Но Он всё-таки сообразил, что это всё, что осталось от большого искусственного пруда, использовавшегося на нужды металлургического завода. Он машинально поискал глазами плотину. Её не было, как и самого завода. Вода куда-то испарилась, и теперь бывший водоём представлял собой безобразную яму, похожую на огромную гнойную язву. Он долго стоял и тупо смотрел на мёртвый пруд и невнятные останки завода, пытаясь понять, что произошло с городом. Глаза горели, в голове что-то постоянно обрывалось, живот периодически схватывало до слёз, и какая-то гнилая слабость растекалась по всему телу. Он не понимал, почему не умер вместе с остальными людьми. Внезапно каждой клеточкой своего измученного существа Он ощутил безысходное чувство абсолютного одиночества. Все Его друзья и враги мертвы, стёрты с лица Земли. Теперь уже не с кем будет поспорить, выпить пива, некому поплакаться, некого любить и некого предавать. Он обхватил голову руками, сглотнул слюну и взглянул на пасмурное небо, с которого на Его разгорячённое лицо падали радиоактивные капли дождя. Ни Солнца, ни голубой полоски неба –только свинец, свинец и свинец, и его раскалённые брызги, бьющие по лбу, щекам, рукам и судорожно вздымающейся груди, обжигающие до боли Его кожу. Он закрутился на месте и закричал, раздирая своим жутким криком мёртвую тишину…