Грязные деньги

— Сергей Тарасович, я вас прошу. Разрешите мне на митинг.

— Ерунда! — Чернобаев вспыхнул, но сразу взял себя в руки. — В чем дело?

— Не знаю. — Охранник упрямо наклонил голову. — Но мне нужно сегодня с вами.

— Я тебя выслушал. Приказываю ехать в аэропорт. Все.

Тимур сделал вид, что уехал, а сам не послушался — на свой страх и риск потихоньку прибыл на митинг. Он чуял опасность, но как хозяину это объяснить? Слов таких нет. Прокрался, стоял сзади трибуны, у него спросили документы — предъявил. Ждал. Сбоку от фонтана на центральной площади, на расстоянии метров шестидесяти от митинга, стояли мусорные баки. Так вот, за три секунды до того, как они взорвались, Тимур черной молнией метнулся к хозяину и свалил его с возвышения, прикрыв своим телом…

Потом, во время расследования, оказалось, что это было покушение на конкурента. В принципе, почти никто не пострадал — ссадины, порезы, мелкие травмы и сильный испуг не в счет. Не рассчитали с расстоянием или, может, с силой заряда?.. В прокуратуре допрашивали Тимура с пристрастием: как узнал? Только тот, кто закладывал взрывчатку, мог знать!

— Услышал щелчок детонатора, — спокойно ответил Тимур.

Колебались, верить ему или нет. Если бы выяснили, что он вообще вопреки приказу хозяина пробрался на митинг — держали бы еще долго. Но Чернобаев нажал какие-то свои рычаги, и Тимура отпустили.

Мог ли кто-нибудь предположить такое развитие событий? Нет. А Тимур почуял… В ответ Чернобаев ценил телохранителя, вел себя с ним как положено: сочетал заботу и требовательность, опеку и строгость, внимание и терпение. При этом не допускал никаких крайностей — попустительства или наказаний «в назидание». Он ценил своего пса, а пес воспринимал олигарха как высшее существо, от которого и наказание — не жестокость, а логичное проявление власти.

Все это делало Акимова идеальным телохранителем. У него имелся единственный недостаток: он, как многие восточные люди, был порой не в меру горяч. Такие часто действуют, не согласуясь с доводами рассудка, а подчиняясь животному чутью.

Вот и сейчас Тимур чуял, что должен заняться этой Лученко поподробнее — для его же, хозяина, пользы. Потом спасибо скажет…

* * *

— Так что, Вера, идешь с нами? — спросил Антон.

Он смотрел взглядом умоляющим и в то же время не допускающим, что ему откажут. Он напомнил ей Пая, который стоит с поводком в зубах с безмолвной просьбой о прогулке. Вера улыбнулась. Как ему откажешь? Тем более что она как раз и собиралась тут все как следует разузнать, а во время посиделок сделать это удобнее всего.

Собрались в реквизиторском цеху театра. Из актеров были Антон Билибин, Лидия Завьялова — тоже большая любительница моды, молодые артисты Ирина Полянская, Аркадий Духарский и Денис Семенюк. Остальные были из разных цехов. Уселись за большим овальным столом, по правую руку от Билибина расположился Иван Макаров, заведующий реквизиторским цехом, по левую — портниха, начальник костюмерного цеха Раиса Семеновна. Лида шепнула ей что-то на ухо, и она подвинулась, а артистка уселась бок о бок с Антоном, недвусмысленно на него поглядев.

— Верочка, знакомься: Иван Макаров — человек и реквизитор! — провозгласил Билибин.

Иван сдержанно кивнул. Внешностью он напоминал своего тезку Ивана Поддубного, легендарного борца невиданной силы, только слегка уменьшенный вариант. Он был весь в ширину: синий халат лопался на его фигуре. Огромная голова чуть склонялась к плечу, и один глаз, обычно нацеленный на собеседника, постоянно прищуривался.

«Наверное, такой бизон в реквизиторском цеху, где создают хрупкие предметы, выглядит комично, — предположила Лученко. — Хотя очень сильный человек может быть потрясающе нежным, а движения его — точными».

Он протянул доктору свою ладонь, похожую на тарелку, ее ладошка утонула в его огромной, но рукопожатие было мягким.

— Вы за реквизит не волнуйтесь, я с хрупкими предметами умею обращаться, — произнес он.

Могучая фигура Макарова и его хриплый бас производили внушительное впечатление, но больше Вера удивилась тому, как он точно угадал ее мысли.

Другие работники театра не очень запомнились, это были в основном пожилые женщины в синих халатиках. Они беспрерывно болтали и были похожи на стаю голубей. И хотя они создавали громкий гомон, Вера поняла: все эти люди — «бойцы невидимого фронта». Те, кто всегда остается по другую сторону занавеса. Кто не выходит на сцену, но благодаря чьей работе театр живет и радует зрителей. Без их помощи и кропотливого труда, без их профессионализма у актеров ничего не получилось бы. Вот почему и заслуженная артистка страны, ее подруга Лидия Завьялова, и премьер театра, ведущий актер Антон Билибин посчитали важным провести вечер в кругу этих незаметных трудяг.