Грязные игры

— У меня дома видак есть, — похвастался Вася. — «Шиваки» называется. Ну, фильмы смотрю американские. У них там часто заложников забирают. И я все время думаю: ладно, сидит этот заложник в каком-нибудь подвале или на даче в глухом месте. Руки связаны, рот заклеен. А как он на двор ходит? Ни разу не показали.

— Да, это, конечно, большое упущение в режиссуре, — сказал Седлецкий. — Заводи, Вася.

Покачиваясь и пофыркивая, словно большой зверь, «КамАЗ» осторожно выполз на дорогу. До поворота на трассу Баку — Ростов оставалось чуть больше двадцати километров.

Хороша была машина! Мощная, надежная, комфортабельная. Модель 5410. Серебристая фура, игриво названная «Алка», с холодильной установкой на передней стенке, походила на космический модуль. Она уверенно стояла на сдвоенных шасси и вмещала при необходимости до 20 тонн груза. Одно удовольствие было ехать в кабине! Три кресла, спроектированные по последнему слову эргономики, почти горизонтальное рулевое колесо, на котором не уставали руки, приборы управления, до которых можно дотянуться, не меняя положения тела, «спалка» за сиденьями… И емкость для горючего в 240 литров. Этого хватало на пятьсот километров пробега даже при полной загрузке фуры.

Теперь, ощущая скорость и мощь машины, удобно устроившись у окна, Седлецкий начал понимать, почему на кавказских дорогах предпочитают российские военные тягачи. И еще он допускал, что затея с переправкой Адамяна в рефрижераторе вовсе не сумасшедшая. Поначалу ведь он подумывал использовать военный самолет, но потом решил: свидетелями перевозки полковника могут стать десятки людей — экипаж самолета, техники на аэродромах… Единственное, что сейчас тревожило его в кабине «КамАЗа», это дальняя дорога, на которой могло произойти все что угодно.

А ровная, блестящая под утренним солнцем дорога раскручивалась и раскручивалась. Водитель Вася попытался сделать свой дом на колесах по возможности уютным. Причем исходил из собственных представлений об уюте и красоте. Над лобовым стеклом висела в два ряда бахрома из вязаных красных шариков — раздражительный сигнал для гаишников. В центре гирлянды покачивалась на тонкой резинке собачка из латекса — неизвестной породы, с бантиком на шее. На панели приборов лыбились похожие на собачку красотки из журналов. Рулевое колесо Вася обмотал красным плюшем, надежным убежищем дорожной пыли. А на рукоятку переключения скоростей навинтил прозрачный шар из плексигласа, в котором полыхала попавшая туда чудесным образом красная роза. Сиденья в машине прикрывала рогожка, плетенная из красных капроновых шнуров. В общем, человек в кабине Васиного сухопутного крейсера должен был чувствовать себя в максимальном комфорте. Для того чтобы Седлецкий с Мирзоевым и вовсе воспарили душой, Вася включил магнитолу.

Спасибо, Миша, Рая,Что жизнь пошла другая… —

затянул под гитару неустойчивый ресторанный тенор.

— Отставить! — поморщился Седлецкий.

— Так это же Звездинский! — сказал Вася.

— Да хоть …динский, — отмахнулся Седлецкий. — Заткни его.

Записи шансонье Вася выключил, но в отместку поймал какую-то веселую радиостанцию, где натужно-бодрая блатная скороговорка ведущих перемежалась с воплями негритянских рок-ансамблей.

Перед поворотом на трассу Баку — Ростов их притормозили у бетонной коробки поста ГАИ. К машине вразвалку подошел младший лейтенант лет тридцати. Несмотря на ранний час, темные влажные разводы пятнали форму под мышками и пот орошал его одутловатое лицо. Вася неторопливо открыл дверь машины и посмотрел свысока на потного милиционера.

— Чего везете, воины? — спросил младший лейтенант.

Водитель протянул накладные.

— Ага, — глубокомысленно покивал гаишник. — Помидоры. А где разрешение на вывоз?

— Какое разрешение? — спросил Седлецкий через голову Васи.

— Разрешение краевого управления заготовок…

На такое количество груза обязательно нужна бумага.

— Послушай, командир, — вздохнул Седлецкий. — Нас никто не предупредил, что понадобится какое-то дурацкое разрешение!

— Вы называете дурацким решение краевых властей? — удивился младший лейтенант. — Очень интересно.

— Ну, не дурацким… Извините. Это же не наша вина, что мы не в курсе здешнего законотворчества.

— О-о! — пригляделся наконец к Седлецкому младший лейтенант. — Вон у нас какие грамотные прапоры… Ну-ка, попрошу всех выйти!

— Позвони в краевую администрацию, лейтенант! — с раздражением сказал Седлецкий. — Спроси Сарану. Он тебе все объяснит. Ведь для армии везем овощ, для солдат!

— Не буду никому звонить, — сказал лейтенант и оглянулся.

Подошел еще один гаишник. На толстом животе у него болтался автомат.

— Выходите, — с заметной угрозой сказал офицер. — Или вас два раза приглашать?

Выбрались вояки из кабины на дорогу. Глупо все складывалось. Мимо прогудел первый автобус на Черкесск. И на трассе Баку — Ростов закипало движение. Солнце отсвечивало в стеклах пролетавших машин. В кустах возле поста ГАИ орали воробьи. А бравые прапорщики Российской Армии послушно строились перед младшим лейтенантом милиции.