Грязные игры

— Я буду следить за своим циклом, каждое утро измерять температуру — надеюсь, мне удастся определить день овуляции.

— И через какое время станет известно, не забеременела ли ты?

— Через две недели.

— У меня голова кружится, когда я думаю об этом.

— Голова будет кружиться у меня, когда я буду писать на полоску и она станет розовой. Или синей. Или какой там она должна стать.

Рассмеявшись, он звонко поцеловал ее, и они, не сговариваясь, направились к лифту, искусно скрытому под лестницей.

— Пробегись наверх, — предложил он, въезжая на кресле в металлическую клетку.

Она мигом взлетела по винтовой лестнице и с улыбкой встретила его у дверей.

— Ты всегда выигрываешь, — проворчал он.

— Пробежка по ступенькам помогает мне поддерживать форму.

— Еще как! — Он протянул руку и шлепнул ее пониже спины.

Услышав, что они приближаются, Мануэло открыл дверь изнутри спальни Фостера.

— Может, сегодня обойдемся без лечебных процедур? — спросил Фостер. Парень улыбнулся и пожал плечами, показывая, что он не понял вопроса. — Он притворяется. — Фостер улыбнулся Лауре. — Я это знаю. Он прекрасно понимает, что я говорю о процедурах, которые он со мной проделывает, и о том, как я к ним отношусь. — Он сильно сжал руку жены. — Избавь меня от них, Лаура. Пожалуйста.

— Послушай, мне сегодня тоже придется несладко. Я должна еще раз просмотреть тот договор с профсоюзом. Но я вернусь, когда ты будешь ложиться спать.

Через час, когда она вошла в спальню Фостера, Мануэло уже сделал все, что требуется. Шторы были задернуты. Термостат установлен на нужную температуру. На ночном столике стояли кувшин с ледяной водой и стакан. Кнопка звонка в пределах досягаемости. Фостер спал, уронив книгу на колени.

Она выключила настольную лампу и долго сидела в темноте на стуле рядом с кроватью, прислушиваясь к его дыханию. Он не шевелился, и она была рада, что со сном у него все в порядке.

В конце концов она, выйдя из спальни, прошла к себе и легла в постель, которая когда-то была общей. Ей хотелось, чтобы ее сон был таким же крепким.

7

На следующее утро у Гриффа болела спина — он спал на мягком матрасе, продавленном посередине. Он не хотел признавать, что хронические боли были следствием тринадцати лет ударов, получаемых от защитников, пока он был с «Ковбоями».

Правое плечо тоже беспокоило его больше, чем он хотел признавать. За то время, которое он провел на поле, ему сломали четыре пальца, а один из мизинцев был дважды сломан в одном и том же месте. Во второй раз он не стал накладывать гипс, и кость срослась криво. Целый набор других неприятностей превращал утренний подъем в медленный и довольно мучительный процесс.

С удовольствием вспоминая комфорт надушенных простыней Марши, он похромал в унылую кухню, вскипятил воду, высыпал в стакан пакетик растворимого кофе, поджарил в тостере ломтик хлеба и запил все это кружкой молока, чтобы избавиться от горьковатого привкуса суррогатного кофе во рту.

Затем он набрал номер инспектора по надзору, к которому он был прикреплен. Голос Джерри Арнольда на автоответчике звучал довольно приятно, а теперь, вживую, он казался еще более дружелюбным, и в нем не чувствовалось угрозы.

— Я просто хочу убедиться, что вы получили сообщение, которое я оставлял вчера, — сказал Грифф после обмена приветствиями.

— Да, получил. Давайте я вам его повторю, чтобы проверить, все ли правильно, — он продиктовал адрес и телефон, сообщенные Гриффом.

— Правильно.

— Как насчет работы, Грифф? Еще ничего?

— Займусь этим сегодня.

— Хорошо-хорошо. Сообщайте мне, как будет продвигаться дело.

— Обязательно.

— Вы же знаете условия своего освобождения, так что я не буду утомлять вас их повторением.

— Они намертво отпечатались в моем мозгу. Я не хочу возвращаться в тюрьму.

— И я этого не хочу. — Чиновник немного помялся, а потом добавил: — Вы были великолепным футболистом, Грифф. Прямо дух захватывало.

— Спасибо.

— Удачи вам сегодня.

Разделавшись с этой обязанностью, Грифф отправился в душ. Раствор между кафельными плитками оброс какой-то черной дрянью, но горячая вода, к его удивлению, шла хорошо. Он быстро, но тщательно оделся, выбирая лучшее из вещей, оставленных ему Уайтом Тернером в квартире, и мысленно отметил, что нужно будет спросить адвоката, где хранятся остальные его вещи и как их получить.

Потом он вспомнил, что если Спикмен выложит оговоренную премию, то он сможет купить все новое. Эта мысль отозвалась радостным ожиданием, от которого слегка похолодело внутри.

В любом случае до двух часов дня он не узнает, пришли ли деньги. А до этого времени у него еще есть дела.

В восемь тридцать он зашел в поликлинику, где принимают без предварительной записи, а примерно через час спустился к стойке администратора.

— Когда будут готовы результаты анализов?

— Это займет от трех до пяти дней.

— Пусть будет три, — сказал он и подмигнул молоденькой медсестре, улыбнувшись самой очаровательной из своих улыбок. Жеманничая, она пообещала постараться. Очевидно, она не следила за играми «Ковбоев».