Грязные связи (ЛП)

Ухмылка коснулась моих губ. Бенни была достойна каждого пенни. Чтобы профинансировать мои начинания и получать свои деньги, она создала целую подпольную сеть для гоночных ставок и технологию, которую невозможно выследить, защищающую целое секретное сообщество любителей азарта, давая таким образом Неуловимому фору.

Конечно, никто не знал, кто разработал и запустил эту сеть, но из-за того, что победитель всегда проходил в следующую гонку, а я никогда не проигрывал, Неуловимый стал идолом поклонения.

Спросите, что будет, если я проиграю? Ну, помимо того, что мне придется бежать от секир, которыми спонсоры захотят отрубить мне голову, я потеряю свой доход, своего высокооплачиваемого работника и ресурсы, которые мне необходимы для того, чтобы закончить то, что я начал.

Мое внимание вновь привлекла газетная вырезка. Я не искал отвлечения, и я был чертовски уверен, что мои намерения не изменились.

Месть не была эмоцией. Она была моим наследием, действующей силой, которая жила в моей крови и поддерживала во мне жизнь. Она была моим равновесием.

Месть.

Я участвовал в гонках, чтобы получить деньги на ее осуществление.

Не давая себя поймать, я защищал ее.

Убивал, чтобы достигнуть ее.

Я все спланировал.

Как только Трент Андерсон будет готов назначить своего преемника генеральным директором «Тренчент Медиа», я буду там, одетый в пиджак и брюки. Буду смотреть в его глаза, и, с улыбкой на губах, приму это предложение. А после я выпотрошу его и всех их до последней капли крови.

Глава 6.

Кэси

Прошло шесть долгих дней. Если я не спала, то находилась в офисе, и мне приходилось заставлять себя хоть немного прилечь. В конце концов, мне пришлось снять каблуки, выбросить из головы пальцы Трента на моем теле и отдохнуть хотя бы одну ночь.

Я вильнула на Дукатти между рядами байкеров. Тело разгорячилось под упругой кожей моего костюма. Сотни людей собрались возле финишной линии, а от вибрации и грохота выхлопных труб вокруг дрожала даже кровь в моих венах. Группа парней с короткими стрижками развалилась на своих Эндуро, Бус и Зук (прим. перев. Enduro, Busa, Zook — марки мотоциклов, спортивных и супербайков). Разнообразие красок на корпусах их байков и кожаных куртках поражало цветовыми сочетаниями. Эти ребята всегда хотели участвовать в гонках, но, пожалуй, так и не найдут свои яйца для того, чтобы выступить против Неуловимого.

На другой стороне улицы татуированные бородатые дикари и их девушки-хищницы сидели верхом на Чопперах и Крузерах (прим. перев. — Chopper, Cruiser — марки байков. Для лучшего представления спросите названия в Гугл). Когда я проехала, их издевательский свист и несдержанные шутки послали холод по моей спине.

Звуки сирен на расстоянии, поблескивание ножей и пистолетов за поясами парней, общая паранойя, генерировали скопление преступников, из-за которых атмосфера пропитывалась опасностью. Именно в этом месте худшие из худших встречали себе подобных.

В руках бутылки, двигатели ревели, губы сжимали сигареты, пальцы теребили отвороты курток — именно в этом отморозки находили свое веселье. Это была противоположная сторона политкорректного общества, в котором я проводила унылую жизнь, подавляя приступы скуки.

Мне должно было быть до жути страшно. Возможно, так и было. Страх, подпитанный адреналином, был частью гонок, но в итоге мое тело пульсировало от смеси возбуждения и тайны.

По иронии, здесь я чувствовала себя безопаснее всего. Здесь — в мире, где опасность разгуливала вокруг с татуировками и оружием в руках. В отличие от офисной жизни, где опасность скрывалась за просчитанными улыбками и роскошными благотворительными мероприятиями.

Мои эмоции были слегка на взводе. Я маневрировала между людьми на краю общей толпы, пока не наткнулась на пустынную улочку в двух кварталах от линии финиша. Неуловимый разорвет финишную ленту в любой момент. Я не смогу увидеть его, если буду здесь, в двух кварталах от него, но я обещала Колину, что не стану высовывать свой нос.

Вздыхая с сожалением, я отъехала от толпы. У меня за поясом торчал Спрингфилд 40-го калибра, и его успокаивающая сталь согревала мне сердце. Несколько миль назад я спрятала номер своего байка.

Но я никогда не снимала свой шлем, никогда не позволяла кому-либо увидеть свое лицо за визором (прим. ред. — визор — ветрозащитный экран в мотошлеме). Даже с такими мерами предосторожности, мне приходилось отшивать байкеров столько раз, что я сбилась со счета.

Не то, чтобы я не могла позволить себе нанять охрану. Разве это было бы не круто? Но вооруженные парни могли испортить все дело, которое подразумевало минимум внимания, пока я живу этой независимой жизнью.