Грязный секрет (ЛП)

Спустя целую вечность мы так близко друг к другу. Я практически могу коснуться его гнева, настолько он ощутимый, но также я могу почувствовать жар его тела. Я переавожу на него взгляд, но сразу же возвращаю его обратно на свои колени, подальше от напряжённых из-за вождения мышц, к ёрзающим пальцам.

И, честно говоря, я пытаюсь не вспоминать последний раз, когда мы были в этом грузовике.

Пытаюсь забыть, что припаркованный в лесу грузовик был единственным местом для нас, когда наши родители были дома. Пытаюсь забыть наш смех, когда мы договаривались о месте встречи, о жаре его рта и нежности его пальцев на моей коже.

Я проделываю очень и очень плохую работу, пытаясь не думать о нём.

Напряжение сгущается, а тишина затягивается, усиливаясь с каждым ударом его пальцев о руль. С каждым ударом моих ног о пол. С каждым вздохом, каждым ударом сердца.

Хотела бы я, чтобы он что-нибудь сказал. Хоть что-нибудь.

Просто что-нибудь.

Мы подъезжаем к его дому, и Коннер останавливается, глубоко вдохнув прежде, чем открыть дверь. Две машины снаружи принадлежат Тэйту и Каю, и, выходя, я смотрю на них усталым взглядом.

— Мы будем разговаривать здесь?

Коннер не отвечает. Он просто бросает на меня быстрый взгляд и разворачивается на пятках. Я нерешительно смотрю на него. Если и есть что-то хуже злого Коннера, то это злые Коннер, Тэйт и Кай.

Дерьмо. Это даже не важно. Я ничего не должна братьям Бёрк — только одному из них. Остальные могут поцеловать мой сладкий южный зад.

Вслед за Коннером я обхожу дом и попадаю на задний двор. Он продолжает идти, пока не доходит до пляжа, и я наклоняюсь, чтобы снять босоножки. Я оставляю их у большого дерева во дворе, на котором построен двадцатилетний домик, где мы раньше проводили очень много времени.

Пальцы ног ощущают мягкий горячий песок.

Я останавливаюсь на краю пляжа, уставившись на Коннера. Он стоит ко мне спиной и смотрит на воду, спрятав руки в карманы шорт. Его плечи поднимаются и опускаются с каждым вдохом, а голова опущена.

Всё ещё ничего. Ни взгляда. Ни признания. Ни слова.

Но я хочу всего этого. Хочу воплей, визгов и криков. Хочу, чтобы он сказал, что ненавидит меня и больше никогда не хочет видеть. Хочу, чтобы он разорвал меня на куски и искалечил мою душу так же, как и я его.

Я хочу, чтобы он разбил моё чёртово сердце.

— Говори! — кричу ему в спину. — Ты затащил меня сюда, так хотя бы скажи, что у тебя на уме!

Его плечи напрягаются, но он не отвечает.

Разгорячившись, я хватаю его за руку. Кончики пальцев чувствуют, как его бицепс напрягся под моим прикосновением. Я толкаю его.

— Чёрт, Коннер! Скажи мне! Я знаю, что ты этого хочешь. И я однозначно заслуживаю это!

Он слегка поворачивается ко мне и обхватывает руками моё лицо, опуская губы на мои.

Его поцелуй жёсткий и яростный, грубые движения его рта напротив моего почти наказывают. Он запускает пальцы мне в волосы, удерживая меня. Я сжимаю в кулаке его рубашку, принимая внезапное нападение со слезами в глазах.

Потому что это ранит. Потому что это маленькая часть прошлого, воспоминание, которое стало реальностью. Потому что сквозь боль я всё чувствую. Я хотела этого с самого отъезда.

— Я действительно ненавижу тебя, знаешь? — говорит он, его короткие резкие вздохи обдают теплом мои губы. — Я чертовски ненавижу тебя за то, что ты держала её вдали от меня.

— Ты и должен. Я хочу, чтобы так и было.

— Почему, Соф? Почему ты держала её в секрете от меня? Она моя дочь! Чёрт! — он отпускает меня и запускает руки в волосы, его сердитые глаза горят болью, обвиняющей меня.

Заслуженно.

Я зажмуриваюсь. Мою грудь так сдавливает, что я едва могу дышать.

— Давай, Софи! Ты умоляла меня говорить. Ты хотела, чтобы я говорил, теперь твоя очередь. Только у тебя есть ответы на все мои вопросы, так что говори, чёрт побери!

— Я не хотела, чтобы она разрушила группу.

— Что? — он замирает.

— Вы, парни, были так близки, так близки к разрыву, и ты бы сделал это. Ты бы бросил группу, а я не могла рассказать тебе, — я обхватываю себя за талию, когда меня окатывает тошнота, — я не могла подтолкнуть тебя к этому, Кон. Это то, чего ты всегда хотел.

— Но ты не думаешь, что дочь я хотел бы больше? — кричит он. — Ты не думаешь, что она значила бы больше, чем группа?

— Вот поэтому я и не сказала! Я знала, что ты сдашься! Знала, что ты бросишь всё, о чём мечтал, а я не хотела, чтобы ты так поступал. Я не могла заставить тебя сделать это.

Он встречается со мной взглядом, в котором плещется такая напряжённость, что я делаю шаг назад.

— А что, если ты была моей мечтой, Соф? Что, если я был готов сделать всё, о чём ты попросишь?

— Но ты не должен! Ты бы бросил всё ради неё.

— Я сделал бы всё, о чём бы ты ни попросила, даже если бы это означало проводить время вдали от тебя и Милы. Я бы сделал всё, чтобы обеспечить вам с ней лучшую жизнь.

Я качаю головой.

— Ты не веришь мне? Ты не думаешь, что я был так чертовски сильно влюблён в тебя, что ты могла бы с лёгкостью обвести меня вокруг своего маленького пальчика?

Был.

Был.

Был…