Григориан Подмосковный и другие мистическо-юмористические рассказы на бытовые и философские темы

– Ё!!! – громко кричал, прыгая по сцене, тощий парень в синей футболке и c волосами до плеч. В такт ударам барабана он подпрыгивал, смешно задирая вперед ноги, и в этот момент с силой хлопал себя руками по джинсам, одновременно выкрикивая «Ё!». Михаил Игоревич посмотрел на своего коллегу из Москвы. Похоже, концерт в сельском клубе тому не нравился, значит пора уводить его отсюда.

Они вышли на улицу. Было прохладно – лето еще не вступило в свои права.

«Мы с приятелем вдвоем

Весело живем!

Нас недавно поместили

В сумасшедший дом!!!»

– доносились им вслед перепевки из известной группы «Сектор газа». Приехавший из Москвы товарищ Михаила Игоревича, Иван Арнольдович Жобоц с неудовольствием поежился и оглянулся.

Совхозный клуб построили в 1935 году, о чем возвещала белая каменная надпись на фасаде. Может быть поэтому он единственный среди окружающих зданий выглядел более-менее претенциозно и внешне напоминал скорее исторический памятник – с колоннами, лепниной и прочим. Желтые облупленные стены только усиливали ощущение древности и казалось, будто это не сельский клуб, насквозь пропитанный прениями на партсобраниях, а особняк какого-нибудь аристократа, в стенах которого читали Данте и играли на рояле.

Вокруг лавочек около клуба кучковалась сельская молодежь. Отовсюду слышался пьяный гогот, на земле валялись пустые бутылки, кучи окурков, какие-то бумаги, пачки из-под сигарет. Внезапно над головами пролетела пустая пивная бутылка и с грохотом разбилась обо что-то в темноте. «Здесь, пожалуй, небезопасно! – отметил про себя Иван Арнольдович. – Легко или морду набьют, или бутылкой по чайнику заедут!»

Его местный коллега беспокоился в меньшей степени. Во-первых, его тут хорошо знали и побаивались. Во-вторых, обладая кое-каким гипнотическим даром он, в случае необходимости, мог остановить, по меньшей мере, одну пьяную компанию на расстоянии. Случайное же попадание по голове сравнительно маловероятно, к тому же, летящую бутылку можно услышать по свисту, который она издает при полете. Тем не менее, они решили удалиться.

Правда, в этом районе жил и другой человек, менее известный, чем Михаил Игоревич, но побаиваться которого имелось куда больше оснований. Именно из-за него все и началось. Как звали этого человека никто точно не знал. Он был известен под именем Зелигер, но почти наверняка это было не настоящее имя, а псевдоним, который он себе взял, обратившись в язычество. При этом отчество Зелигера звучало вполне традиционно – Петрович, и, казалось бы, по деревенской традиции, его и должны все знать как Петровича. Но большинство почему-то боялось к нему обращаться столь панибратски.

Зелигер был высоким человеком лет шестидесяти, худощавым, но очень крепким, носил длинную седую бороду и длинные же седые волосы, опускавшиеся ниже плеч. Он активно и с удовольствием занимался сельским хозяйством: держал свиней, кур, овец, индюков и даже корову. А еще брал бычков на откорм. Кроме того, Зелигер выращивал огурцы, помидоры, кабачки, патиссоны, тыкву и самое главное – картошку. Из-за нее и разыгралась история, легшая в основу данного рассказа.

По странному совпадению, коих так много в нашей жизни, его соседом как раз и был Михаил Игоревич – местный целитель и экстрасенс. Михаил Игоревич весьма расходился с Зелигером на идеологическом поле. Зелигер считал, что язычество – древнейшая русская религия, в которой заключены духовные основы русского народа, и отвергал христианство. На его взгляд, христианство импортировали в Россию всего тысячу лет назад и с исторической точки зрения оно представляет собой лишь временную, пришлую прослойку, которая так и не смогла пустить духовных корней. Кроме того, он не любил евреев, а христианство рассматривал как всецело еврейскую религию, одну из модификаций иудаизма. Таким образом, обращение России в православие означало для него захват родины сионистами.

Иной точки зрения придерживался Михаил Игоревич. Он отстаивал христианство и уж тем более не признавал обвинений в сионизме, т.к. сам наполовину являлся евреем. Поэтому они порой подолгу спорили вечерами, подойдя к разделявшему их участки забору каждый со своей стороны. Михаил Игоревич доказывал, что православие есть оплот мудрости и добра, а Зелигер крушил и высмеивал его доводы. «Посмотри на ваших иерархов!» – говорил он. «Стоят, как на подбор! С огромными брюхами, будто беременные все! Не иначе, это от строгого поста и праведной жизни бывает!» Иное дело язычники! Мы сохраняем истинную связь с природой, с родной землей, нашей матерью и кормилицей! Мы знаем подлинную жизнь! Нас не обманешь жидовскими мифами!