Григорий Потёмкин и Екатерина Ii, или Паж становится Королем (СИ)

Катерина никогда не была безчувственная: она и теперь всей душою и сердцем к тебе привязана; она иного тебе не говорила, снося обиды и оскорбления...

Я не понимаю, почему называешь меня милостивой ко всем опричь тебя...

Я верю, что ты мне любишь, хотя и весьма часто в разговорах твоих и следа нет любви...

Признаюсь, кроме того, что я более люблю видеть ваше лицо, нежели вашу спину.

Но их отношения все более и более заходят в тупик. Императрице надо принимать какое-то решение. Пусть и очень непростое.

Правда в своей жизни она уже не раз находила выход из самых трудных ситуаций, начиная с конфликтов с первым мужем, будущим Петром III.

В конце Семилетней войны заграничной армией, действовавшей против Пруссии, командовал Румянцев. После смерти Елизаветы, ставший императором Петр III пожаловал Румянцеву звание генерал-аншефа и наградил орденами Св. Анны и Св. Андрея Первозванного, поэтому Румянцев не захотел присягать Екатерине II и не возвращался в Россию. Но Императрице все же удалось убедить генерала в своем уважении к его талантам и склонить на свою сторону.

Разрыв с Григорием Орловым грозил ей остаться без поддержки и Григория и остальных братьев, что могло просто погубить ее, ибо свои условия стала бы диктовать группировка Панина, желающая видеть на троне законного наследника - Павла I.

Тогда она пишет к старшему из братьев - Ивану Григорьевичу Орлову, "старинушке", как уважительно звали его остальные братья и для которых он был непререкаемым авторитетом.

Екатерина обещает ему произошедшую неудачу мирных переговоров с Турцией возлагать не на Григория Орлова, а на Турецкий двор. Кроме этого "полтораста тысяч, кои я ему жаловала ежегодно, я ему впредь оных в ежегодной пенсии производить велю из кабинета... На заведение дома я ему жалую сто тысяч рублей. Кроме этого шесть тысяч душ... Сервиз серебренной французской выписной, которой в кабинете хранится, ему же графу Гри. Гр. жалую совокупно с тем, которой куплен для ежедневного употребленья у Датского посланника и т.д.

...с моей же стороны я никогда не позабуду, сколько я всему роду вашему обязана и качествы те, коими вы украшены и поелику отечеству полезны быть могут..."

И, благодаря этому, и Григорий, даже перестав быть фаворитом, остался при дворе и все его братья остались при дворе тоже.

Теперь надо было думать, как оставить рядом с собой Потёмкина...

Итак, Екатерина перевернула лист бумаги и продолжила писать:

...и вы приревновали ко мне. И я увидела каким вы, мой друг, пышите жаром. Бог да простит вам по моему желанию пустое отчаяние и бешенство.

А вот в вашей любви ко мне этого жара все меньше и меньше. И все чаще я сплю на холодной постели. А этого я не хочу. И значит этого не будет. Я говорила Вам, что сердце мое не хочет быть ни на час охотно без любви. Но знайте, мой самый любимый друг, кто бы теперь не оказался рядом со мной, это будет лишь слуга и для меня, и для Вас, потому что только Вы навсегда будете моим Владыкой, моим Богом и моим Идолом.

И никогда Вы меня не покинете. Уйми свой гнев, Божок и не неси вздор. Не бывать тебе ни в Сечи, ни в монастыре. А быть только со мной.

А теперь, ко всем моим подаркам для тебя, я хочу присоединить еще один.

Вы не любите читать длинных писем, а это получилось особенно большим.

Но вам и не придется его читать.

Екатерина встала из-за стола, подошла к камину и кинула в него письмо, которое тут же было охвачено пламенем.

"Вот так-то муж мой единственный, фазан мой золотой, король мой ненаглядный..."

Отставка без отставки

Все думали, что звезда Потёмкина закатилась. В фавор уверенно входил Завадовский. А для бывшего фаворита был куплен Аничков дворец, некогда принадлежавший бывшему фавориту императрицы Елизаветы Петровны - Алексею Разумовскому.