Григорий Распутин. Тайны «великого старца»

Следующие два дня были сплошной пыткой для меня. Совесть говорила, что я не сделал ничего дурного, что, напротив, я, как умел, исполнил свой долг. Но сердце подсказывало, что я нарушил душевный покой Государя, причинил ему неприятность. Мне тяжело было встречаться с ним на завтраках и обедах. Не имея права уклоняться от них, я, по крайней мере, старался, чтобы наши взоры реже встречались. Мне казалось, что и Государь тоже чувствовал некоторую неловкость при встречах со мной». (Шавельский Г.И. Воспоминания последнего протопресвитера русской армии и флота. Т. 2. М., 1996. С. 13–16.)

Известно, что 18 марта 1916 г. Г.Е. Распутин-Новый из села Покровского направил Государю в Царскую Ставку телеграмму, которую позднее императрица Александра Федоровна переписала в свою записную книжку. Вот ее содержание: «Господь сказал: солнце померкнет, луна не даст света, а Православная Церковь никогда [не падет], а мы в ней – как Бог поможет. Это дело Его. Слово Божие: земля и небо пройдет, а слово Божие никогда, – [мы] победим». (ГА РФ. Ф. 640. Оп. 1. Д. 323. Л. 26.)

Государь с 19 по 26 марта 1916 г. на короткое время приезжал в Царское Село.

Об отъезде императора Николая II было известно в Царской Ставке. Штабс-капитан М.К. Лемке записал в этот день в дневнике: «Царь выезжает сегодня из Царского Села и 8 часов вечера 27-го прибывает на Юго-Западный фронт производить смотры.

При Ставке вот уже несколько месяцев организовано свое контрразведочное отделение; начальник его – подполковник Озеровский, тоже жандарм, переодетый в штабную форму. На организацию отпущено было 3000 рублей.

Ввиду слухов, что Николай Николаевич ездил недавно в Царское Село для совещания о перемене членов правительства, запишу, что до вчерашнего дня он еще не трогался с места, вероятно, не тронется и дальше». (Лемке М.К. 250 дней в Царской Ставке 1916. Минск, 2003. С. 453.)

По воспоминаниям жандармского генерал-майора А.И. Спиридовича: «28 марта Государь прибыл в Каменец-Подольск. Его встречали почетный караул и Брусилов. Последний имел доклад у Государя. Ему оказывали особое внимание. Он держался уверенно и независимо. Война набивает цену генералам, особенно в их собственных глазах». (Спиридович А.И. Великая война и Февральская революция. Воспоминания. Мн., 2004. С. 306.)

Государь на Юго-Западном фронте записал в дневнике:

«29-го марта.

Вторник

Всю ночь и весь день дул шторм и налетали шквалы с градом и дождем.

В 9 час. сел с гр. Фредерикс[ом] в мотор и отправился чрез знакомый мне Кам[енец]-Подольск по шоссе через Днестр и гор. Хотин верст за пять. Там на отличном поле состоялся смотр: 11-му арм[ейскому] и 3-му кавал[ерийскому] корпусам, свод[ному] батальону от 12-го арм. корпуса, 2-му Екатеринодарскому п. и Туркменскому кон. полку. Все войска представились в превосходном виде. В Хотине посетил два лазарета и завтракал в здании уездного дворян[ского] собрания.

Солнце все-таки вышло под конец.

Вернулся в поезд к 5 1/2 час. гораздо скорее, нежели ехал туда. Остался очень доволен проведенным временем. Занимался. В 8 ч. обедало высшее строевое начальство: Брусилов, гр. Келлер, гр. Баранцов и ген. Крылов и др. Вечером поиграл в кости»[159].

По воспоминаниям жандармского генерал-майора А.И. Спиридовича: «На другой день состоялся смотр частей 9-й армии, которые находились под Хотином. Погода была скверная. Шел дождь и град, дул сильный ветер. До места смотра добрались на автомобилях, ехали верст сорок. Высоко реяли наши аэропланы. Их было очень много ввиду того, что противник стал совершать налеты: вчера был сброшен снаряд в районе вокзала в Каменец-Подольске. Неприятельский аэроплан обстреляли, но безуспешно. Вечером узнали, что Брусилов, боясь обстрела императорского поезда, советовал Государю не задерживаться в Каменец-Подольске, но Его Величество пожелал выполнить всю намеченную программу». (Спиридович А.И. Великая война и Февральская революция. Воспоминания. Минск, 2004. С. 306–307.)

На следующий день император Николай II записал в дневнике:

«30-го марта. Среда

Погода стала теплее, ветер стих, и солнце вышло из-за туч.

В 9.40 отправился по той же дороге на Хотин, где на полпути был смотр новой 3-й Заамурской пех[отной] дивизии.

Она представилась замечательно.

Когда я объезжал полки и прощался с ними, вдали раздались выстрелы наших орудий по австрийскому аэроплану, кот. бросал бомбы на мосты на Днестре и попал в конце концов в понтонный м. Посетил два лазарета в городе и больного Лечицкого – у него проходит воспаление в легком. Завтракал с начальством и в 2 1/2 [ч.] покинул Каменец-Под[ольский]. Город и окрестности мне очень нравятся – еще с прошлого года! В Проскуров прибыл в 7 ч. Днем ехал с открытыми окнами. Читал с интересом книгу “Through the Postern Gate”.

Вечером поиграл в домино»[160].

По воспоминаниям жандармского генерал-майора А.И. Спиридовича: