Григорий Распутин. Тайны «великого старца»

По свидетельству жандармского генерал-майора А.И. Спиридовича: «Положение Распутина было более прочным, чем когда-либо. С возвращением Вырубовой он чувствовал себя лучше. Около него появилась новая поклонница фрейлина Никитина, дочь генерала – коменданта Петропавловской крепости. Она была другом семьи Штюрмера, и в Петрограде шутили, что она секретарь министра внутренних дел при Распутине. Распутин сердился на ее связь со Штюрмером, а Вырубова сердилась на появление Никитиной около Распутина.

Красивая, крупная брюнетка, с большими глазами, Никитина не нравилась Вырубовой, но все как-то уладилось благополучно. Свидания Штюрмера с Распутиным стали происходить или в квартире коменданта крепости, или в квартире одного из чиновников Штюрмера. Первое обставлялось особой конспирацией и потому сделалось известно в высших кругах, заинтриговало некоторых и было сообщено одним из информаторов французскому послу Палеологу, о чем он позже сам говорил мне смеясь. Однако прежние дружеские отношения были испорчены. Распутин уже не доверял Штюрмеру, требовал особого внимания. Штюрмер боялся огласки, хитрил и начал отдаляться от управления министерством внутренних дел. Только это и нужно было Степанову с Климовичем». (Спиридович А.И. Великая война и Февральская революция. Воспоминания. Минск, 2004. С. 329–330.)

Император Николай II в письме от 11 июня сообщал супруге из Ставки:

«Моя родная душка-женушка!

Нежно благодарю за твое дорогое письмо, полное скучных вопросов, большей части которых я уже касался в разговоре с Шт. Он – прекрасный, честный человек, только, мне кажется, никак не может решиться делать то, что необходимо. – Самым важным и неотложным является сейчас вопрос о топливе и металлах – железе и меди для снарядов, потому что, при недостатке металлов, фабрики не могут вырабатывать достаточного количества патронов и бомб. То же самое и с железными дорогами. Трепов утверждает, что они работают лучше, чем в прошлом году, и приводит доказательства этому, но тем не менее все же жалуются, что они не подвозят всего того, что могли бы! Прямо проклятые эти дела, от постоянной заботы о них я уже не соображаю, где правда. Но необходимо действовать очень энергично и предпринять очень твердые шаги для того, чтобы решить эти раз навсегда. Как только Дума будет распущена, я вызову сюда всех министров для обсуждения этих вопросов и все здесь решу! – Они продолжают приезжать сюда почти каждый день и отнимают у меня все время; я обыкновенно ложусь после 1 ч. 30 м., проводя время в вечной спешке с писанием, чтением и приемами!!! Прямо отчаяние!

Сегодня стало теплее, но все же у нас шел два раза дождь. Вчера принимал двух персидских принцев. Бэби всех нас удивил тем, что за завтраком разговаривал по-французски с младшим из них!

Храни вас Господь. – Целую тебя страстно и нежно, мое сокровище, а также девочек. Передай ей мой привет.

Навеки твой

Ники». (Переписка Николая и Александры Романовых. 1915–1916 гг. М.; Л., 1925. Т. IV; Платонов О.А.

Николай Второй в секретной переписке. М., 2005. С. 514.)

По свидетельству жандармского генерал-майора А.И. Спиридовича: «В середине июня начали усиленно говорить о диктатуре в тылу. Все понимали, что в тылу большой хаос, что надо с ним покончить, поэтому и возникали мысли о диктатуре. Забывали одно – диктаторы не назначаются. Они появляются самостоятельно, берут власть в свои руки, не спрашивая никого, нравится им это или нет. Все разговоры прекратились после расширения некоторых прав Штюрмера как премьера. Пользы это не принесло. Большинство министров были настроены против него. Штюрмер постарел, плохо справлялся с бременем лежавшей на нем власти. К тому же против него велась теперь интрига его товарищем по должности товарища министра внутренних дел Степановым и директором департамента полиции Климовичем. Каждый из них старался привлечь на свою сторону Распутина, через него – Вырубову, а в конечном результате найти поддержку в лице императрицы». (Спиридович А.И. Великая война и Февральская революция. Воспоминания. Минск., 2004. С. 329.)

По книге Веры Михайловны Алексеевой-Борель, дочери генерала М.В. Алексеева: «Из письма полковника Генерального штаба В.М. Пронина от 29-го июля 1957-го года из Сан-Паоло: “Касаясь заговорщицкой деятельности Гучкова и его “кружка офицеров”… хорошо знала Ставка, но мер для пресечения влияния Гучкова не принимала. Прежде всего Царская Ставка, являясь внешним органом Вооруженных Сил России, во главе с Верховным главнокомандующим, в данном случае – Государем Императором, вела гигантскую борьбу с внешним врагом России. Борьба же с врагами внутренними лежала на обязанности Правительства, в частности министра внутренних дел Протопопова, которое, как свидетельствует сам министр внутренних дел в своей “Предсмертной Записке”, вполне было осведомлено не только о заговоре Гучкова и Львова, но и о Великокняжеских заговорах, в целях дворцового переворота, но мер к пресечению их не принималось.