Григорий Распутин. Тайны «великого старца»

А.Д. Протопопов, видный член Государственной Думы, принадлежавший к партии октябристов, дважды избирался Думой на пост товарища председателя. Он же, как сказано выше, председатель думской делегации, объездивший летом этого года союзные страны для пропагандирования более тесной связи между правительствами и парламентами, докладчик в Думе по некоторым крупным вопросами, в том числе по законопроекту 1912 г. о воинской повинности.

Избрание его на крайне ответственный пост по тому времени – пост министра внутренних дел – воспринималось как акт доверия Государя к Государственной Думе и знак желания приблизить ее к трону. Тем более, что некоторыми думскими кругами Протопопов как лицо, близко стоявшее к суконной промышленности, довольно настойчиво проводился одно время на пост министра торговли и промышленности.

Так, однако, можно было думать лишь со стороны.

В действительности же Протопопов выдвигался наверх все тем же кружком распутинцев, а особенно был пропагандируем “тибетским” доктором Бадмаевым – одним из многочисленных авантюристов того печального времени. Будучи большим честолюбимцем, Протопопов всеми путями добивался подхода к власти, причем с назначением на пост министра он легко изменил своим прежним политическим взглядам, круто повернув направо. Для более наблюдательных уже через несколько дней после назначения было совершенно ясно, что новый министр против течения не пойдет и что правительственная политика нашла в лице его себе нового верного адепта.

Не приходится поэтому удивляться, что, будучи приглашен на собеседование с членами Думы для обмена мнениями, Протопопов счел уместным явиться на собрание в мундире, присвоенном министру внутренних дел как шефу жандармов. Этим он дал ясно понять, что с пригласившими его лицами может говорить лишь на языке, приличествующем надетому на нем мундиру.

Рассказывают, что впоследствии Протопопов стал относиться с такой нетерпимостью ко всякого рода прогрессивным начинаниям, что убрал со своего письменного стола даже все красные карандаши, чтобы его резолюции случайно не окрасились в этот цвет, признававшийся им столь опасным.

Протопопов был, таким образом, именно тем лицом, коим удобнее всего было сыграть на две стороны: и Думы, по выражению Распутина, уважить, и ввести вместе с тем в состав правительства человека верного и, главное, своего». (Данилов Ю.Н. На пути к крушению. М., 2002. С. 340–341.)

По воспоминаниям генерала П.Г. Курлова о назначении 16 сентября 1916 г., в Министерство внутренних дел А.Д. Протопопова: «Государь Император под обаянием личности А.Д. Протопопова и в желании пойти навстречу Государственной Думе в ее постоянных стремлениях, чтобы министры избирались из ее среды, назначил его на пост министра внутренних дел.

Отношение к А.Д. Протопопову сразу переменилось, и из излюбленного Государственной Думой человека он сделался для нее каким-то парией. Эта изумительная перемена не была вызвана поведением А.Д. Протопопова, которое впоследствии могло повлечь за собой справедливое негодование. Изложенное не есть мой вывод, подсказанный, как могут думать, моей симпатией к А.Д. Протопопову. Я стою на почве фактов, случайным свидетелем которых мне пришлось быть.

А.Д. Протопопов получил Высочайший указ о назначении его министром внутренних дел около 6 часов вечера. Мы жили почти рядом, и он сообщил мне об этом по телефону, прося немедленно к нему приехать. Через несколько минут входил я в кабинет министра и застал его у телефона, требовавшим какой-то номер. Он жестом пригласил меня сесть, и я услышал следующий разговор:

“Это вы, Михаил Владимирович? Спешу поделиться со старым другом моей радостью: Государь Император назначил меня министром внутренних дел. Хотел бы поскорее повидаться с вами и по душе поговорить”.

Ответа, конечно, мне слышно не было, но А.Д. Протопопов, положив трубку, обернулся ко мне с сильно изменившимся лицом и сказал:

“Представь себе, что мне ответил Родзянко: “Мне некогда теперь с вами беседовать!” Что же случилось, что вызвало такой ответ? Неужели в этот час я сделался другим человеком?”

Мне не хотелось в эту минуту разочаровывать моего старого товарища и сказать ему, что желание Государственной Думы иметь министров из своей среды – одно, а стремление каждого из ее членов, чтобы на этот пост был назначен именно он, – другое.

Что же в действительности произошло? Переродился ли А.Д. Протопопов в один день из левого октябриста в крайнего правого и ярого сторонника самодержавия? Несомненно, перерождения не было, ибо А.Д. Протопопов ни по рождению, ни по воспитанию, а в особенности по своему материальному положению сторонником левых партий никогда быть не мог, и его левый октябризм был модным флагом, под которым он прошел в члены Государственной Думы.