Григорий Распутин. Тайны «великого старца»

«Были 4 с Папой и Мамой и др. на похоронах Григория [Распутина]. Похоронили на постройках у Ани [Вырубовой]. Были уроки: история и батюшка. Завтракали 4 с Папой и Мамой. Была с А[настасией] в с[таром] лазарете. Гуляли 4 с Папой. Была с А[настасией] в н[ашем] лазарете и Викт. Эр. [Зборовский] был. Пили чай с Папой и Мамой около Алексея, у него в животе червячки. Была музыка (урок музыки. – В.Х.).. Ходили к Ане [Вырубовой], видели Матрешу, Варю и Акилину. Обедали 4 с Папой, Мамой и Сандро. Аня была. Папа читал». (ГА РФ. Ф. 685. Оп. 1. Д. 10. Л. 179 об.).

Известно, что Царская семья выделила детям Г.Е Распутина (после его гибели) сумму в 150 000 рублей (для сравнения: арендная плата за год за городскую квартиру Распутина с пятью комнатами составляла две-три тысячи рублей) и заверила, что, кроме того, будет заботиться об их образовании.

По опубликованным воспоминаниям старшей дочери М.Г. Распутиной, за достоверность которых трудно ручаться, значится: «Мама, Дмитрий и Дуня приехали из Покровского через пять дней. Мы с Варей их встретили, и мама получила ответ на свой вопрос раньше, чем успела его задать – мы были в черных платьях, подаренных царицей. <…>

На следующий день царица прислала автомобиль. Нас с мамой, Варей и Дмитрием отвезли в Царское Село.

Пока взрослые пытались хоть как-то утешить маму, царские дочери обнимали нас, выказывая любовь и сочувствие. Алексей же стоял в стороне, сдерживая рыдания. По его щекам текли слезы.

Царь заверял маму:

– Госпожа Распутина, я стану вторым отцом для ваших прекрасных дочерей. Мы с Аликс всегда их любили, как собственных дочек. Пусть они продолжают учиться в Петрограде, и я позабочусь о том, чтобы они ни в чем не нуждались.

Однако события развивались так, что впору было заботиться о спасении самой жизни, а не о благополучии». (Распутина М.Г. Распутин. Почему? Воспоминания дочери. М., 2000. С. 304.)

Из книги белогвардейского следователя Н.А. Соколова «Убийство царской семьи» о Г.Е. Распутине: «Руднев считает Распутина бедняком, бессребреником. Не знаю, на чем он основывается. Мною установлено, что только в Тюменском отделении Государственного банка после его смерти оказалось 150 000 рублей». (Соколов Н.А. Убийство царской семьи

. Берлин, 1925; М., 1991, 2007.)

По воспоминаниям протопресвитера Г.И. Шавельского: «Распутин не был ни сребролюбцем, ни стяжателем. Он мог получать сколько угодно средств: от царя и царицы, от поклонников и поклонниц, просителей и просительниц, наконец, от разных, пользовавшихся его услугами, лиц. Он и получал много. Но зато он щедрой рукой и раздавал получаемое: в его приемной, у ворот его дома толпились нуждающиеся, и Распутин одарял их. Не слышно, чтобы он оставил своей семье безмерное богатство». (Шавельский Г.И. Воспоминания последнего протопресвитера русской армии и флота. Т. 2. М., 1996. С. 256.)

Это событие оказалось в центре внимания и иностранных дипломатов. Французский посол Морис Палеолог делился в воспоминаниях той информацией, которой он располагал и которая, как мы можем убедиться, далеко не всегда соответствовала действительности, но, тем не менее, передавала атмосферу общественного мнения определенных кругов столичного общества: «Чтобы сбить со следа гипотезы и всеобщее любопытство, охранка распускает слух, что гроб Распутина был перевезен в село Покровское возле Тобольска, не то в какой-то монастырь на Урале.

В действительности погребение происходило очень секретно прошлой ночью в Царском Селе.

Гроб был погребен под иконостасом строящейся часовни на опушке императорского парка возле Александрии – часовни Св. Серафима.

Присутствовали только император, императрица, четыре молодые княжны, Протопопов, г-жа Вырубова, полковники Ломан и Мальцев, наконец, совершавший отпевание придворный протоиерей отец Васильев.

Императрица потребовала себе окровавленную рубашку “мученика Григория” и благоговейно хранит ее как реликвию, как палладиум, от которого зависит участь династии.

Несколько великих князей, в числе которых мне называют трех сыновей великой княгини Марии Павловны: Кирилла, Бориса и Андрея, говорят ни больше ни меньше как о том, чтобы спасти царизм путем дворцового переворота. С помощью четырех гвардейских полков, преданность которых уже поколеблена, они двинутся ночью на Царское Село; захватят царя и царицу; императору докажут необходимость отречься от престола; императрицу заточат в монастырь; затем объявят царем наследника Алексея под регентством великого князя Николая Николаевича.

Инициаторы этого плана полагают, что великого князя Дмитрия его участие в убийстве Распутина делает самым подходящим исполнителем, способным увлечь войска. Его кузены, Кирилл и Андрей Владимировичи, пришли к нему в его дворец на Невском проспекте и изо всех сил убеждали его “довести до конца дело народного спасения”. После долгой борьбы со своей совестью Дмитрий Павлович в конце концов отказался “поднять руку на императора”; его последним словом было: “Я не нарушу своей присяги и верности”»[214].