Гримуары. Подземка. Хаска

Винс взял  десять листов бумаги и на каждом нарисовал по одной цифре. Разложил  их вокруг себя на полу. Страшно кружилась голова, надо что-то принять. Что принимают от головокружения?

– У тебя дверь открыта, – Бота стоял в коридоре с мешком в руках.

– Ты похож на мультяшного Каспера, блин. Заходи.

– Я уже зашёл. Что это у тебя?

– Цифры.

-Да, я вижу.

– Арабские.

Бота снял куртку, вытащил из мешка четыре бутылки пива.

– Где стаканы?

-Там. Я не буду.

– Хых…

Он выпил залпом стакан и разорвал пакетик с чипсами.

– Вообще-то они не арабские. Их придумали в Индии, где-то в начале летоисчисления. Арабы только распространили их по всему миру.

– Сядь, не мельтеши. У меня что-то с головой. Что ещё скажешь?

Перед глазами у Винса поплыл черный туман.

– Они произошли от цифр Деванагари. Когда-то, ещё до Веданты, в Индии жили люди полубоги, Наги, которые умели летать по небесам. Они придумали такие «свисающие» сверху вниз буквы. А обозначают они…

-Что? Что они обозначают?

– Ты не знаешь? Углы.

– Углы?

-Да, углы.  Единица – один угол. Двойка – два угла, тройка – три, и так далее.  Ноль – круг, без единого угла. Пустое место.

– Нет.

Внезапно головокружение прекратилось, и голова стала ясной,  как стекло.

– Что – нет?

– Не углы.

Бота улыбнулся до ушей.

– А что?

– Это физико-химическая формула процесса.

– Угу. Винс, может всё-таки плеснуть тебе пива?

– Смотри. Единица – короткая палочка-носик, и длинная – тело. Ровно в два раза. Это формула воды, два атома водорода и один атом кислорода. Двойка – символ переменного тока. Изображает часть синусоиды. Тройка – символ смещения  фазы, добавлена палка. Четвёрка, палка в бок – насыщение воды свободными радикалами водорода…

Бота открыл рот.

– А пятёрка?

– Это фазовое вращение,  которое должно действовать перпендикулярно индуцируемой волне… Изображение, обратное двойке.

– Что, что? Откуда ты всё это взял?

– Не знаю. Но догадываюсь.

– И откуда?

 Винс показал на монитор, на котором была открыта двести двадцать вторая страница. Бота сел на стул и стал читать. Через пару минут он, как показалось Винсу, с трудом оторвался.

– Тут ни слова об этом. Какой-то религиозно-мистический бред. Тебе пора завязывать с этими игрушками.

– Да, наверно ты прав.

-Винс откупорил бутылку с пивом и хлебнул  из горлышка.

– О,  какой кайф. Дай-ка мне айн пакетико.

Они сели за стол, Бота вывалил все чипсы в большое блюдо.

– Совсем другие яйца, старик.

***

На следующий день Винс наметил поездку,  надо искать работу. Что-то проклюнулось стоящее, и требовалось личное присутствие.

Выходя из подъезда он столкнулся со странным типом. Высокий, черноволосый,  с  пронзительным взглядом, одетый в какой-то музейный то ли зипун, то ли камзол, незнакомец выронил антикварный браслет. Тот зазвенел и покатился в клумбу.

– Извините.

Надо было ещё заехать к Боту в универ. Бота руководил лабораторией и под его началом ещё числился институтский экспериментальный цех. Это не хухры-мухры. Только Винс никак не мог вспомнить, зачем ему надо было к Боте. Ну да по пути вспомнится.

Он влез в маршрутку и почувствовал, что его снова стало плющить.

Глава 4

Куда мы возвращаемся, вспоминая прошлое?

И почему считаем прошлым лишь яркие всплески картинок из своей жизни? Что-то личностное, собственное, окрашенное в наше к нему отношение.

Люди, события, и снова – люди, события…

Память избирательна и субъективна. Но ведь это ничего не объясняет.

На самом деле, прошлое – это та тончайшая материя, из которой соткана наша личность, наше «я». И прошлое – это информация, заложенная в эти ячейки памяти. Это выученная таблица умножения, прочтенные стихи, предпочтения, вкусы, опыты и ошибки. Обучение рабочим навыкам, умение читать и писать, способности, взгляды на происходящее – всё закладывалось в осознание тогда, давно.

И теперь, в настоящем, мы являем собой отпечаток нашего начала.

«Я» – это моё прошлое.

Мы не в силах изменить его, и не можем понять, что прошлое творится в каждую текущую секунду. Мы сами делаем и сделали себя такими, какие есть. Потому что настоящее в следующий миг становится нашим «я».

Воспоминаниями о себе настоящем.

Но в каждом из нас что-то заложено свыше. Какой-то непонятный алгоритм, команда. И, повинуясь этой команде, мы игнорируем необходимое и внимательно изучаем ненужное. Недоучиваем таблицу умножения и переучиваем словари.

Развиваем тело и забываем об интеллекте.

Нам нравится определенно одно, и не нравится неопределенно другое.

Мы не понимаем эпоху, в которой рождены. Зачастую эпоха не принимает нас, поскольку некоторые из нас её переросли ещё в момент рождения.

Тогда человек или превращается в подлеца, или напротив, бывает побиваем камнями за  несоответствие этим общим стандартам…

***

Нет, в свои двадцать восемь лет Винс был неплохим малым, он ничем не отличался от своих товарищей из нашего офисного планктона. Любил выпить, «оттопыриться» в ресторане, на природе  или на дискотеке. И прочие мирские удовольствия в свободное от работы время были ему не чужды.